Кровь и Звёзды

Somber

«Бро. Я не знаю, жив ли ты, Бро. Я не уверен, жив ли до сих пор кто-нибудь. Всё разрушилось. Щит поднялся прежде, чем полдюжины из нас смогли попасть в город. Я не знаю, получишь ли это сообщение, Бро. Я даже не знаю, тут ли ты, чтобы получить его. Повсюду идёт зелёный снег. Прим отправилась на поиски оставшихся в живых, и вернулась очень плохой. Умерла на следующий день. Так что остальные из нас просто отсиживаются здесь. Просто чувствуется всякого рода тяжесть.

Веришь

или нет, я создал персонажей Пустоши, чтобы попытаться выйти из положения. Это до охуения безумно братан. После бомб, смерти, и всего, это — всё, чем можно заняться. Ирония, да? Ну и хуй с ней, а я охренительно устал от всего этого, Бро. Скажем, больше не могу ни чего понять. Да, прямо как дедушка. Никогда не думал, что скажу это. Я желаю, чтобы ты был здесь, чтобы ты мог, наконец, позаботиться об этой твоей невинности. Грёбаная ирония.

Чёрт. Ты, наверное, мёртв, а я говорю тебе чепуху. Извини, Бро.

Лампы снова мерцают, не знаю, как долго у нас будет энергия. Щиты по-прежнему подняты, так что мы надеемся, что какой-нибудь пони придёт из города за нами. Просто желаю, чтобы эта гадость перестала кричать. Думаю, какие-то пони поблизости продолжают вопить… Я бы привёл их сюда, если бы они просто остановились. От этого у меня разболелась голова. До тех пор, мы будем просто продолжать надеяться. Береги себя.

Бро»

«Дерьмо»

Теперь я поняла, почему П-21 не показал мне это сообщение. Эти маленькие напоминания о жизнях… миллионов, умерших безо всякой причины. Просто как «миллионы пони» их можно было проигнорировать. «Много пони умерло. Фиг с ними». Но стоило превратить одного из этих миллионов в «Бро», и вдруг я шмыгала носом и потирала глаза. Крупье просто смотрел на меня из угла офиса, его губы были плотно сжаты вместе, сильно насупившись, в то время как он опустил шляпу на глаза.

Теперь свет от ламп усиливался. Музыка потрескивала чуть меньше, и начало проиграться небольшое сообщение об акции два-по-цене-одного: «Не будь таким глупым как буйвол, Дружбан!»

— Эй… Блекджек? Как ты думаешь, сколько пони здесь умерло? — спросила Скотч Тейп, нахмурившись.

— Шесть… согласно сообщениям, — ответила я, чувствуя усталость. Я думала о возвращении к спальным мешкам у стойки. Моя голова убивала меня!

— Тогда почему там семь скелетов? — спросила Скотч Тейп. — Или восемь? Девять?

Четыре у касс. Три в офисе… это были все из них? Я встала и побежала в коридор. Кости. Ты не обращаешь на них внимания в Пустоши. Там их так чертовски много, что, в конце концов, ты просто пожимаешь плечами и говоришь «О, смотрите, ещё труп».

Но сейчас я была обманута видом. Я схватила промокшие, частично разложившиеся ткани и подняла их из грязи. В стиле рейдеров.

— Дверь была заперта… —

пробормотала я.

— Снаружи. Там не было ничего, что остановило бы нас от её вскрытия, как только мы… — начал П-21, но потом остановился. Он осмотрелся. — Вы слышали?

Я слышала его. Высокий и далёкий шум… как крик.

Я выбежала на первый этаж, захватила и переместила ближайший холм пропитанной ткани с помощью магии и копыт. Ком разлетелся, тошнотворно мокро хлюпнув, и намокшие кости со стуком выпали. Ещё один холм. И ещё один. Здесь лежали не шесть тел. Здесь лежали десятки.

— Лакуна! — крикнула я. — Глори! — Пегаска шатаясь появилась в поле зрения на краю балкона третьего этажа. — Найди Лакуну! Мы должны убираться отсюда.

Я подошла к двери, мои уже неустойчивые копыта не находили точку опоры на мокром полу. Теперь, когда я обращала на кости внимание, было невозможно пропустить их, торчащие из гнилой одежды. Большинство из них были похожи на мусорщиков. Какая удача, они, должно быть, думали. Начинали собирать все оставленные вещи… а потом засыпали задаваясь вопросом, кто кричал. Мне хотелось заснуть. Моё сердце плюхало в груди. Я могла поклясться, что почти слышала мокрый, хлопающий шум в моей грудной полости.

Но это было ничем по сравнению с криком.

Это был не настоящий крик, не тот, каким пони вопят о помощи. Это был устойчивый звук, почти механический. Я не была уверена, слышала я его своими ушами или своей головой, но он был всё громче и отчётливее.

Я подбежала к дверям и сильно толкнула их плечом, но хлам, сложенный за ними, не сдвинулся с места. Я попробовала каждую из них поочерёдно, но не смогла найти ту, которую мы бы расчистили. В отчаянии я подняла дробовик и выпустила две пули, пуленепробиваемое стекло покрылось сколами.

— Богинями-проклятый наваленный мусор! — кричала я, когда мои друзья, пошатываясь, вышли на первый этаж со мной.

Всё это здание было ловушкой. Пони приходили, не замечали ХМА, пока не становилось слишком поздно, и опрокидывались замертво или умирали во сне. Другие приходили и видели бесхозные дары и умирали прежде, чем могли убежать. Это место было похоже на Фланк и туннели. Я чувствовала себя такой уставшей, с пульсирующей головной болью. Хуже того, моя порча просто, казалось, обострялась вблизи полей ХМА. Моё сердце было… дерьмо… я даже не могла это описать. Не было ощущения, что его биение было хоть немного ритмичным.

Шесть месяцев, возможно, были слишком оптимистичным сроком.

— Мы должны выбраться отсюда. Мы по самые рога в ХМА, — сказала я, пока они смотрели друг на друга. — Идеи?

— Стрелять наш выход? — предложила Глори, начиная махать оставшимся крылом от беспокойства. Я указала на дверь, которую расстреляла. Пегаска всё же выстрелила в неё из своей лучевой винтовки, но та лишь опалила стекло. — О, проклятие… Не удивительно, что это место нетронуто.

Я посмотрела на Лакуну, но она едва могла стоять, не говоря уже о телепортации.