Кровь и Звёзды
Шрифт:
— Э-э-э… это ещё что? — спросила Рампейдж, глядя на свои копыта. — Блекджек, пойдём отсюда. Здесь даже для меня слишком дерьмово.
— Секундочку.
Пони в костюме стояла, прислонившись к стене, напротив двери. Я потихоньку шла в её сторону, пока Рампейдж отскребала клейкую дрянь с пола от своих копыт.
Сопровождаемая треском и шипением динамика, я окинула взглядом помещение. Мое внимание привлек один знакомый предмет.
В центре лаборатории возвышалось что-то вроде подставки, больше напоминавшей органический нарост. Над ней висела деформированная
И я знала, что это за предмет; ещё один такой же был сейчас у меня в сумке.
На подставке лежала вскрытая «Серебряная пуля». Она была в основном пустая; было видно ядро — камень, светящийся мягким белым светом. Толстые стенки корпуса, сделанного из серебристого металла, изнутри покрывали остатки радужной субстанции.
Я, медленно пятясь, начала двигаться к выходу.
«Пикетс? Пикетс?! Нет!!! Пикетс!!!» — хрипел диктофон.
Снова посмотрев на пони, я вдруг поняла, что она не опиралась на стену. Она была её частью.
И смотрела прямо на меня.
Затем она открыла рот и закричала.
А вместе с ней стала кричать и вся лаборатория.
Заметка: 95 % опыта до следующего уровня.
Глава 16
Хор
«И если будет меж нами разлад, песни и смех вновь помирят нас.»
До этого я уже сражалась с чудищами. Гидра во Флэнке… мутировавшими дракончиками в Стокярде… радскорпионами… мантикорами… и иже с ними. Все они были опасными. Но даже не смотря на их странный вид, они не вызывали отторжения, ощущения чужеродности. Лапы, клыки, голова, жало, копыта… Отвращение — да, но не чужеродность.
Это же… вызывало.
Стены, пол, потолок… все было в движение. Невозможно было понять, где кончается метал и начинается плоть. Выпученные глаза и рты открытые в одном бесконечном крике. Все смешалось в этом монстре: какое-то оборудование, кишки, еще какие-то органы. Пятясь назад, я почувствовала… почувствовала, будто мои внутренности начали шевелиться! Будто мои пораженные порчей органы захотели выбраться наружу прямо через мою глотку! Я было начала бороться, но меня тут же вырвало внутрь шлема. Надо сказать, что это были еще цветочки по сравнению с тем, что произошло в противоположной части моего тела.
Хуже того, мне тоже захотелось присоединиться к их крику. Он буквально вырывался из меня.
— Прекрати! — крикнула я, пытаясь убраться из этого злополучного места, но мои копыта увязли в полу! Нет, это пол опутал мои ноги! То есть, лапы тонули в нем!
— Пожалуйста, остановись! — взмолилась я.
И оно прекратило.
Но лучше от этого не стало.
Глаза,
— Она не присоединилась к нашему хору… — прошептали рты.
Святая Селестия… неужели они…
— Ты… ты умеешь говорить? — тихо сказала я, смотря на… глаза пони. И их рты. Луна милосердная, да я могла разглядеть метки в этой мешанине!
— Она почти. Почти присоединилась к их хору, — прошептал один из ртов. Радужная слюна капала с его губ. Затем он ухмыльнулся: — Мы должны заставить её присоединиться к нашему!
— О чем вы, я не понимаю, что еще за… хор? Я не умею петь!
Я взглянула на Рампейдж, но её остекленевшие глаза были широко раскрыты. Она выглядела словно жеребенок, застрявшей в ночном кошмаре.
Послышался негромкий смешок.
— О, что ты, все умеют. Послушай…
И рты снова начали кричать. Отвратительная какофония из звуков разной тональности наполнила комнату… Я ошиблась, мы обе застряли в ночном кошмаре! Я мечтала о том, что бы тут оказался П-21 и взорвал эту херню нафиг. Я бы хотела, что бы здесь оказалась Лакуна с её тупой Богиней и с презрением посмеялась над этим существом. И Глори… О Селестия… Я просто нуждалась в этом успокоительном «Все будет хорошо, Блекджек».
— Прекрати!
И снова они послушались. Дряблый широкий рот, что был между двумя мониторами, зароптал:
— Ей не нравится наша песня.
Он почти извинялся.
— Почему? — вопрошал кобылий рот. — Она уже почти присоединилась. Она даже в коем-то роде подпевала нам. Вы сами слышали.
Я почувствовала, как что-то обволакивает мои копыта… но не решилась посмотреть вниз.
— Так вы что, были певцами до… этого?
Я как могла подавляла желание посмотреть вниз, потому что если бы я посмотрела… то начала бы кричать, и не думаю, что когда-нибудь в обозримом будущем остановилась бы.
— Нет, Мы присоединились к хору… после, — тихо проговорила завязшая в стене кобыла.
— Заставьте её присоединится! Заставьте её петь! — начали бормотать голоса.
— Подождите! Да что здесь случилось? — спросила я, осматриваясь по сторонам. Богини, мои внутренности, они шевелились! Я почувствовала себя несколько неприятно, и это чувство лишь усугублялось с каждым мгновением.
И вдруг оно прошло. Но глаза, они сверлили меня, прекращая смотреть только на краткий миг, чтобы мигнуть.
Повсюду были вены. Они обволакивали метал и приборы, пульсировали.
Одного взгляда на нехорошего цвета кишки было достаточно, чтобы мои скрутило, как рогалик.
— Коробка, — прошептали губы рядом с пьедесталом, — она прибыла вместе с тайной.
— Блекджек, надо валить отсюда, — робко проговорила Рампэдж позади меня. — Пожалуйста, давай пойдем отсюдова.
— А тайна вела к чуду, — продолжили губы.
Я почувствовала, что-то на ноге, но двинуться я уже не могла. Я могла только смотреть в глаза. Селестия… неужели в моей глазнице снова что-то было? Глори же выжгла это! Выжгла!