Кровь или семьдесят два часа

Григорьев Дмитрий

— Чему бывать, того не миновать, — с облегчением подумала она и начала списывать у соседки пропущенные предложения из диктанта.

Домой она шла взбудораженная случившимся. После стольких лет страхов и сомнений это наконец произошло. Скоро она узнает ответ на так долго мучавший ее вопрос.

«Если я владею сглазом, сегодняшний случай не должен пройти бесследно».

Герой дня и его дружки были не менее возбуждены. Сегодня по их планам был день эротики. После уроков веселая компания побежала к новым многоэтажкам. Нужно было спешить занять зрительские места до того, как одноклассницы пойдут домой. Разбившись по парам, они разошлись по парадным.

В полутемном подъезде веяло прохладой и, как во всех новостройках, пахло свежими бетонными блоками. Поджигатель собачьих хвостов первым спустился в подвал. За ним прокрался его верный подпевала.

Встав на колени, они начали пробираться под площадку парадной. При входе в подъезд в пол была вделана чугунная решетка, сквозь которую пробивался тусклый свет и служил маяком. Заботливые архитекторы применили это новаторское решение для повышения чистоты в доме. Грязь и слякоть с обуви входящих сваливалась в подвал, а не разносилась по лестницам и лифтам. Проектировщикам и в голову не могло прийти, что этому приспособлению найдется несколько иное применение. Наполненные до ушей половыми гормонами подростки удобно улеглись прямо под решетчатым полом, и эротическое реалити-шоу началось. С каждым открыванием дверей новый персонаж появлялся над головами затаивших дыхание зрителей. Проплывающие в вышине брюки вызывали лишь короткий вздох разочарования, в то время как развевающиеся на сквозняке юбки встречались немым, но от этого не менее восторженным улюлюканьем. В течение получаса им удалось выяснить, у каких из живущих в этом подъезде старшеклассниц какого цвета нижнее белье. Однако поток школьниц скоро закончился, да и холод подвала уже давал о себе знать. По всему выходило, что пришла пора второй части эротической программы.

Но как только они стали выползать из своего убежища, как в подъезд, хихикая и целуясь, вошла сладкая парочка. Молодой человек закрыл дверь и тут же начал пылко ласкать свою спутницу.

— Не надо! Увидят! — нервно прошептала она.

— Да не увидят. Рабочий день еще не закончился.

Он взялся одной рукой за дверную ручку, а другой прижал к себе девушку.

— Расслабься, я держу дверь. Если, что, мы сделаем вид, что выходим.

Позабыв о холоде, подвальная публика осталась на второй акт. Их привыкшие к темноте глаза жадно всматривались в происходящее наверху. В полумраке подъезда раздавались звуки поцелуев и шорох нейлоновой куртки пэтэушника. Снизу были плохо видны руки влюбленных, и лишь по протестующим девичьим возгласам завороженная публика могла догадываться о происходящем. Они не могли видеть, как свободная рука кавалера отправилась в одиночное плавание по вздымающимся волнам груди девушки. Зато зрители видели как та нервно перебирает ногами, то и дело проваливаясь тонкими каблучками в щели решетки. Ее стройные ноги простирались далеко вверх и терялись где-то в темных контурах облегающих трусиков. Поцелуи становились все громче, а шепот все жарче. Наплававшись на поверхности, любознательная рука парня погрузилась в глубину и отчетливо предстала перед взорами зачарованных школьников. Коснувшись бедра девушки, рука начала медленно всплывать, поднимая вслед за собой волнистый край юбки. Вот она достигла задних округлостей и плавно заскользила по ним.

Протесты обладательницы аппетитных «подводных» холмов усилились, но были тут же потушены глубоким поцелуем. Тем временем рука перебралась вперед, и темная полоска материи между бедер девушки исчезла из виду. На ее месте появились жадные пальцы пэтэушника. Задохнувшиеся от возбуждения подростки не верили своему счастью. Сначала один, а затем и другой полезли к себе в штаны. Сверху донесся томный приглушенный стон.

— Не надо! Не здесь! — прорвался сквозь поцелуй прерывистый шепот.

Но слова так и остались словами. Замершие в ожидании зрители не увидели ни малейшей попытки прекратить якобы нежеланное вторжение. Скорее наоборот. Девичьи ноги медленно согнулись и чуть раздвинулись. Пальцы парня напряглись стараясь удержать насевший на них вес. Где-то на верхнем этаже хлопнула дверь. Заурчал мотор лифта и провозгласил о завершении горячего выступления молодого дуэта. Зрители с неохотой покидали належанные места. Позабыв отряхнуть друг другу спины, они скрылись в подвальном сумраке.

Наступала кульминация вечера. Друзья разошлись по разным секциям подвала и предались взрослым мечтаниям. Главарь, как и положено, занял самый сухой и теплый закуток. Он присел на место стыка горячих труб, где не было изоляции, и с наслаждением ощутил разливающееся по всему телу тепло. В нетерпеливом порыве он расстегнул ширинку и закрыл глаза.

Перед ним стояла длинноногая красавица на высоких

каблуках, и уже не пэтэушник, а он сам ласкал ее манящие формы. Он откинулся назад и, оторвав ноги от бетонного пола, прислонился спиной к стене. Труба под ним мягко качнулась и начала медленно провисать. Установленные на скорую руку крепежи с трудом выдерживали дополнительную нагрузку. Но погруженному в мечты подростку было не до этого. Покачивающаяся под ним труба создавала ощущение божественной невесомости. Переполнявшее его сладострастие рвалось наружу, и он не собирался противиться этому. С каждой минутой желание усиливалось и распирало его, как паровой котел. Спускающий пар клапан напрягся и манил к себе. Он нежно освободил его и с любовью погладил раз-другой. Волна наслаждения подкатила под самое сердце. Он уже не мог остановиться. Его тело раскачивалось в такт ускоряющемуся движению руки. Приближающееся блаженство затмило все. Еще мгновенье, и пар будет выпущен.

И пар действительно появился. Откуда-то снизу поднялось легкое белое облачко. Жгучая боль в ягодицах выдернула его из плотских грез. Как ошпаренный он соскочил с прогнувшейся трубы. Треснувший стык был окутан горячим туманом, сквозь который пробивался бурлящий гейзер. Школьные брюки на удивление быстро пропитались крутым кипятком, в котором теперь варилась упитанная задница их хозяина. По подвалу разнеслись дикие вопли. Прибежавший приятель ничего не мог разглядеть сквозь густой пар. Он не видел, как их главарь безуспешно пытался стянуть обжигающие тело штаны. Торчащее из ширинки мужское достоинство грозы школы зацепилось за ремень и не давало спустить брюки. Пока тот судорожно расстегивал модную пряжку, ягодицы благополучно проварились почти до самых костей…

Вика в это время задумчиво брела в свою хрущевскую пятиэтажку. Мимо промчалась «Скорая» и скрылась в направлении нового микрорайона.

«Как бы я хотела работать на «Скорой»!» — посмотрела она вслед удалявшейся машине.

Следующим утром вся школа гудела. На переменах только и разговоров было, что о странном происшествии в подвале. Несмотря на авторитет, к бывшему вожаку хулиганов не замедлила приклеиться кличка «макака с красной какой». В школе он появлялся все реже, а вскоре и вовсе переехал в другой район.

Так Вика убедилась в своих возможностях, но то, что она узнала о себе тем летом от старой знахарки, было просто уму непостижимо…

Многие годы минули с тех пор. Еще не раз она испытывала необычайную легкость после сброса черной энергии. Но та воздушная эйфория не шла ни в какое сравнение с тем, что она чувствовала сейчас. Какие-то люди в униформе суетились вокруг нее и встревожено говорили на знакомом, но почему-то малопонятном языке. Ее любимые собачки забились в угол, и полными отчаяния глазами наблюдали за происходящим. Вот их хозяйку пристегнули к носилкам широкими ремнями и подняли высоко в воздух. Вика оторвалась от земли и безмятежно поплыла по своему дому. Непередаваемая легкость и спокойствие усиливались с каждой минутой. Это ощущение было совершенно ново для нее. Теперь она конечно же не побоялась бы спросить об этом маму или знахарку, но они были далеко за океаном. Да и язык ее уже почему-то не слушался и, похоже, что не только язык…

* * *

Краем глаза мужчина видел, как в спешке выносят из дома его жену. Он тоже торопился. Дрожащими руками он собирал все ее медицинские справки и показывал бутылочки с лекарствами, перечень которых потребовали парамедики. Реанимационная машина с ревом сирен умчалась в ближайшую больницу.

Когда опись медикаментов закончилась, его повезли следом за мелькающими вдали огоньками на второй «Скорой». Регистраторша приемного покоя сообщила, что Викторию все еще пытаются спасти, и нужно терпеливо ждать и надеяться. Его онемевший от горя мозг плохо воспринимал окружающее и отказывался верить в происходящее. Он сидел в пустом холле и мысленно изо всех сил помогал жене бороться со смертью.

— Давай, малыш, возвращайся! — молил он ее. — Я рядом! Как спасение от жестокой действительности память вернула его в прошлый декабрь. Ровно год назад он уже сидел в этом же приемном покое и терзал себя мыслями, о том, что во всем виноват сам. В том декабре они попали сюда с похожим, но не таким страшным кровотечением. Тогда он забрал жену из этой лечебницы, несмотря на уговоры врачей. Забрал, чтобы вернуться обратно спустя сутки.

«Как мог я пойти у нее на поводу и отказаться от госпитализации?» — упрекал он себя тем декабрем.