Кровь Ив

Годвин Пэм

Мичио бросил мой лук и колчан в Миссури, а мои наручные ножны, наверное, выкинули, когда он запер меня в клетке. Ножны, которые дал мне Джоэл — это все, что осталось у меня от жизни с ним. Моя грудь заныла.

У меня ничего не осталось.

Кроме контроля над своим разумом. Слава Богу, бл*дь, что у меня все еще имелось это.

Мичио схватил меня за бедра и перекинул через плечо. Согнутое положение создало натяжение в моих внутренностях и поймало мои руки под моим телом, а мои ноги беспомощно болтались перед его грудью. Каждый вдох еще туже натягивал веревки, сдавливая и сжимая.

Спрашивать,

куда он меня несет, было бы пустой тратой сил, так что я позволила своему лбу прижаться к жесткой ширине его спины и прикоснулась губами к его коже. Мой поцелуй выражал все эмоции, бушевавшие во мне, каждый укол беспокойства и каждую унцию любви к этому мужчине, который оказался в заточении оков гораздо более тесных, крепких и травмирующих, чем мои.

Он широкими шагами вышел в коридор, и шестеро мужчин отделились от стен, окружая нас. Я выгнула шею, когда пауки с пустыми глазами образовали два ряда по три, глядя перед собой, но ничего не видя. Мичио смотрел вперед. Я уставилась в пол. Христос, мы все таращились в никуда, молча передвигаясь, словно сделавшись равнодушными друг к другу, онемелые и тупые. Вот так будет выглядеть будущее? Планета сломанных разумов, где индивидуальность истреблена на корню, а скорлупки тел бездумно маршировали под ритм ненормального психа? Я задрожала.

Мы шли по кафельным коридорам, через генераторное помещение, затем сворачивали в пещерные туннели из естественного камня, вверх по металлическим лестницам, поднимались по лифтам и преодолевали еще больше туннелей. Топот ботинок заполнял каждую трещинку и выемку влажных помещений зловещим, синхронным маршем ужаса.

Иголочки закололи мои связанные руки под весом моего тела, и кровь прилила к моей голове, пульсируя за ушами. В положении вниз головой мой обзор был ограничен, но я не заметила ни единого мужчины, паука или тли, бродившей по коридорам. Но я ощущала насекомные вибрации, нити, тянувшиеся сверху. С поверхности каньона.

Незнание, куда Мичио несет меня, или что случится, когда я доберусь до места, делало этот длинный мучительный путь еще более длинным и мучительным. Дрон принял решение? Он укусит меня и высосет силу, растущую внутри меня? Или мое дитя подорвет его силу и уничтожит его? Рискнет ли он вообще кусать? Или он убьет ее в моей утробе? Или есть другой вариант, который я не принимала в расчет? Все, что я знала — это то, что каждый туннель, каждая лестница и лифт вели нас вверх. Мы направлялись за пределы дамбы. Зачем? Он направлял меня в одно из своих заведений для воспроизведения потомства?

Моя кровь застыла, дрожь охватила мое тело, а мой разум обтрепывался с каждым шагом, что Мичио делал к уровню земли. Я хотела кричать, пинаться и закатить истерику, но изо всех сил держала себя в руках, ища утешение в напряжении его силы подо мной и в знании, что он не был таким отстраненным, как пауки вокруг нас.

Хоть это дитя и не было биологически его ребенком, он бы сражался за эту девочку, как за свою. Он сохранял сознательное мышление, а значит, он мог рассуждать, формировать идеи и анализировать. Дрон мог прочесть его мысли и тем самым узнать любой план, который он мог бы придумать, но Мичио был самым умным мужчиной из всех, кого я встречала. Его гениальный разум всегда был на десять шагов впереди. Если кто и мог придумать выход из такой

ситуации, то это он.

Когда последний лифт поднялся до верха, вибрации тли в моем нутре стали сильнее. Я подняла голову, выгибаясь, чтобы посмотреть за Мичио, когда двери открылись.

Меня приветствовал солнечный свет, вспышка тепла ослепила мои привыкшие к пещерам глаза. Я прищурилась, моргая, окидывая взглядом улицу, устрашающий обрыв дамбы и сотни ждущих тлей.

Море зеленых жуков наводнило улицу, которая тянулась вдоль изогнутого хребта стены. Громогласный гул, рябью прокатывающийся по их позвоночникам, отражал их голод, но они меня не беспокоили. Одна мысль, одно желание, которое мне не нужно загадывать, пока не будет необходимости, и они превратятся всего лишь в кровавые кляксы на асфальте.

Если только сила Дрона не сможет заблокировать меня.

Мой пульс ускорился, затем сделался лихорадочным, когда я посмотрела на огромную дамбу, тянувшуюся до ущелья внизу. Свисая с плеча Мичио в центре этого пика, я была окружена бескрайним, широким голубым небом. Отсюда один путь — вниз. А в предрешенном конце меня ждал мужчина, который, скорее всего, меня столкнет.

Дрон стоял на небольшом бетонном выступе, который выдавался над задней частью дамбы. Пока Мичио нес меня к этой смотровой площадке, пауки-охранники окружили нас, торопя вперед, вдоль полустенки выступа и прочь от тли.

Массивная ширь дамбы и красные скалы каньона по обе стороны врезались в платформу цемента внизу. Огромное отвесное расстояние до низа заставило мои внутренности скрутиться от головокружительного ощущения нестабильности.

Никто не мог пережить падения с этой дамбы, даже Мичио с его способностями к исцелению. Удар просто размозжит тело на куски.

Мичио посадил меня на узкий край выступа возле Дрона, и паника вспыхнула в моих нервных окончаниях. Я не могла пошевелить руками, не могла держаться за край. Мое чувство равновесия и так испорчено от головокружения, но становилось лишь хуже из-за отсутствия устойчивого положения ног.

Я ринулась вперед, отпрянув от отвесного склона и вжавшись всем весом в Мичио. Я хотела умолять, чтобы он защитил меня, подхватил и унес от края, окружил меня своей силой, но моя мольба лишь станет для него пыткой. Нет никаких сомнений, что он пребывал в таком же ужасе, как и я.

Шесть пауков-охранников образовали барьер, не дающий сойти со смотровой площадки. Если я каким-то образом смогу упрыгать от твердой хватки Мичио на моих веревках, мне также придется пропрыгать через них. И хоть я не могла видеть ничего за роем тлей на улице, я подозревала, что еще больше пауков контролируют оба края дамбы.

Солнце выглядывало над восточным горизонтом, подмигивая мне яркими блестящими лучами, совершенно не тревожась о том, что будущее моей дочери буквально висело на волоске. Его жаркие лучи мало согревали холодный ветерок, который охлаждал пот на моем лице.

Я обратилась внутрь себя, набираясь храбрости, и посмотрела в глаза Дрона.

— Почему мы здесь, на высоте сотни этажей в воздухе? — искушаем мою бл*дскую судьбу?

— Шестидесяти семи этажей, — Дрон прислонялся к метровой стенке, окружавшей смотровую площадку. Он держал руки в карманах, а его плащ шелестел по ботинкам. — Сегодня рождественское утро.