Кровь избранных

Дзен Кай

Наутро четвертого дня женщины в ожидании мужей тушили мясо. Вдруг миссис Эбенезер почувствовала, что в затылок ей кто-то дышит. Она поначалу не обратила внимания, а потом, когда шумное дыхание усилилось, стала оглядываться по сторонам.

Когда Роуз раскладывала хлеб, Абигайль увидела мелькнувшую у порога тень. Испуганная женщина с деревянной ложкой в руке пошла к двери. Выглянув на лестницу, она успела различить два огромных козьих копыта, удиравших на верхний этаж. На стук упавшей утвари прибежала миссис Фостер. Родственница, прислонившись к косяку, тяжело ловила ртом воздух.

Лихорадка вернулась с прежней силой.

Усадив

Абигайль и дав ей стакан воды, сестра Эбенезера прижала ее к себе и принялась гладить по голове, как ребенка.

На следующее утро Эбенезер отправился в Эссекс за лекарем. Едва завидев поселенца на улице, доктор Могмен прервал удаление коренного зуба, сказав пациенту, что у него неотложный вызов, и попросил прийти завтра. Бедняга удивился, но с покорностью согласился.

Баркер не успел даже постучать в дверь, а Могмен уже вышел к нему с треуголкой в одной руке и кожаным саквояжем в другой. Эбенезер застыл с разинутым ртом, а доктор спросил, не случилось ли чего с его женой. Ему осталось только кивнуть и влезть в коляску, куда уже уселся лекарь. Несколько минут Могмен слушал Эбенезера, потом погрузился в свои мысли, нервно теребя красиво украшенную застежку сумки.

В доме Баркера доктор остался наедине с больной, впавшей в беспамятство. Подойдя к ней, Могмен ланцетом вскрыл ей вену на запястье и дал крови стечь в небольшую ампулу, которую сразу же осторожно закрыл. Потом достал из сумки какие-то листки и положил их в ящик комода. Легко проведя ладонью по векам больной, он грустно вздохнул.

Выйдя от Абигайль, доктор успокоил семью: ничего страшного, просто неизвестный тип лихорадки. Велел пить отвар из одуванчиков, чтобы очистить кровь, есть поменьше и исключить из рациона любые продукты ячменя. Могмен попросил Эбенезера проводить его до Эссекса, заверив, что жена поправится. Никакой платы лекарь не взял и, распрощавшись, уехал.

Добравшись до дома, доктор едва кивнул мистеру Баркеру, и не успела отъехать коляска, как приветливая улыбка сбежала с его лица. Вместо того чтобы войти внутрь, Могмен направился к самому большому в городке строению. Вдалеке золотыми бликами переливалось море. Оглянувшись по сторонам, лекарь взялся за дверное кольцо в виде бараньей головы и трижды постучал. Привратник магистрата сразу же впустил гостя.

В ту же ночь неизвестные люди бесшумно проникли в хлев к Баркерам и Фостерам.

В последующие дни состояние Абигайль вроде улучшилось. Она находилась в каком-то ступоре и молча бродила по комнатам. Роуз все время приходилось ловить ее и отводить в постель.

Жизнь вокруг шла своим чередом, Фостер столовался у Баркеров, а на ночь возвращался в свою факторию. Эбенезер каждое утро отправлялся работать, поцеловав в лоб жену и поблагодарив за помощь сестру.

Однако в ночь с седьмого на восьмое сентября дьявол снова наведался к Абигайль.

Сестра мужа нашла ее у моря, голую, исцарапанную, с лоскутьями кожи под ногтями и искусанными опухшими губами. Она еще ночью спустилась к волнорезу при свете луны. Абигайль стояла в воде, которая доходила ей до лодыжек. Едва Роуз приблизилась к родственнице, как та резко обернулась: взгляд ее был безумен. Ударив свояченицу по лицу, женщина начала выкрикивать бессвязные мерзости, а затем набросилась на нее.

Если бы Фостер, ехавший к Баркерам завтракать, не услышал с берега крики жены, Роуз не осталась бы в живых. Он схватил Абигайль, а та билась и корчилась в его

руках и в когтях демонов, что мучили ее. Когда женщина потеряла сознание, ее отнесли домой и послали в Салем за священником.

В ящике комода нашли листки, исписанные демоническими заклинаниями, магическими формулами и пентаклями. ^[184]

Абигайль не знала грамоты.

Несколькими днями позже заболели коровы Баркеров и Фостеров, а затем и у коня появились признаки неизвестной болезни.

184

Пентакль, пентаграмма — пятиугольник или пятиконечная звезда. Считается одним из магических знаков огромной силы.

Молоток судьи опустился с безжалостным стуком. Позже огонь долго пожирал тело приговоренной. В воздухе плыл сладковатый запах. В толпе, окружившей костер, Могмен, магистрат и священник обменялись горестными взглядами. Доктору было очень тяжело переносить такое.

«Эссекс, провинция залива Массачусетс, Новая Англия. Год от Рождества Христова 1692, четвертый год правления Вильгельма и Марии Английских.

Суд присяжных, избранный милостию Господа Спасителя нашего, короля и королевы, объявляет, что Абигайль Баркер, жена Эбенезера Баркера из Эндевора, сентября восьмого дня означенного года занималась омерзительным ремеслом, именуемым ведовством и магией. Сию мерзость она злодейски использовала в городе Эндеворе в графстве Эссекс против Роуз Фостер из Эндевора.

Оная Роуз Фостер и в означенные день и год, и ранее была мучима, а также подверглась порче вопреки воле Господа Спасителя нашего.

Согласно законам и постановлениям венценосных короля и королевы, за сие деяние предусмотрена смертная казнь».

Архив Массачусетса, т. 135, номер 54

Эпилог

Шань Фен обдумывал все, что случилось накануне. Тишину вокруг пастушьей хижины, затерянной в окружавших город Остин полях, нарушало только жужжание мух. Как и было договорено, он ждал Фолберга. Тот пообещал иммигранту очередное обновление отметки по параграфу шестому «Закона о запрещении въезда китайцев». Встреча именовалась последней и решающей. Иначе ему не удалось бы заманить сотрудника ЦРУ в это более чем странное место.

Китаец услышал шаги, потом прогремел выстрел. Выждав несколько секунд, мужчина выглянул. Та самая женщина, которую он видел вместе с Фолбергом в Балтиморе, в Роузбоул-резиденс, только что застрелила чиновника и спешила к автомобилю. Сколько раз Шань Фен мечтал сам его прикончить!

После отъезда рыжеволосой Шань Фен собирался было выйти из хижины и осмотреть тело теперь уже бывшего сотрудника ЦРУ, как вновь послышались шаги и голоса. Чересчур оживленное движение ночью в таком месте.

— Он мертв, Гален.

Огонек зажигалки на миг осветил лицо говорившего. Шань Фен успел его разглядеть в окно без стекол, черты лица оказались незнакомыми.

— А она сбежала с Аль-Харифом, — добавил Гален. — Овен не может допустить этого, мы должны остановить ее.