Кровь как лимонад
Шрифт:
Алька снимала «однушку» на пятом этаже классической кирпичной «хрущевки» с газовой колонкой неподалеку от пересечения Торжковской и Новосибирской. Пару раз они с Марком оставались в ней ночевать и даже гуляли по скверу с обелиском, установленным на месте последней дуэли Пушкина, но, в целом, это было место, где Алька проводила время одна. Ее укрытие. Ее крепость.
Поднявшегося на пятый этаж со своим комплектом ключей Марка ждала крепость, взятая штурмом. Мосты опущены, решетки ворот сломаны. Наружная дверь в квартиру была приоткрыта.
Марк немного постоял, прислушиваясь. Тишина, лишь
Марк щелкнул выключателем в комнате. При свете разгром становился отчетливым, подробным и еще более внушительным. Диван был отодвинут со своего места, постельные принадлежности вытащены из ящика для белья. В углу комнаты Марк заметил выломанный плинтус.
Что-то искали. И явно не слона, раз заглядывали под плинтуса. Деньги?
За его спиной раздался хлопок, Марк обернулся. Никого. Только в коридоре погас свет. Взорвалась перегоревшая в коридорном светильнике лампочка.
Чувствуя, как испуганной птицей колотится сердце, Марк опять повернулся к царящему в комнате беспорядку. Что же могли искать? И кто?
Нервами или периферийным зрением Марк заметил, что в темном коридоре стало вдруг светлее. Свет проник через открывшуюся дверь на лестничную площадку.
– Вы кто? – услышал он женский голос, хриплый от курения.
В дверном проеме виднелся силуэт. Плотная женская фигура.
– А вы кто? – спросил Марк.
– Я? – в голосе послышалось искреннее удивление. – Я хозяйка. А вас я не знаю. Где Алина?
Хозяйка – женщина возраста хорошо за сорок – сделала несколько шагов к Марку и замерла, увидев за его спиной разгром.
– Что тут происходит? – она повысила голос. – И где Алина? Вы кто? Я сейчас милицию вызову.
Она отступила на шаг, потянулась в карман, но Марк сказал:
– Я сам из милиции. Значит, ваша квартира?
– Н-н-наша, – как-то неуверенно протянула хозяйка.
– Документы на жилплощадь есть? – спросил Новопашин.
Глаза хозяйки забегали. Марк сверху вниз смотрел на ее заштукатуренное, но так и оставшееся некрасивым лицо.
От Альки он знал, что настоящим хозяином являлся старший брат этой женщины, несколько лет назад пропавший на рыбалке на Ладожском озере. Вступить во владение квартирой его сестра не могла, поэтому, не афишируя, просто сдавала ее внаем.
– Это… – выдавила, наконец, женщина. – Документы у меня дома. А вы кто?..
– Я друг Алины.
– Я ведь говорила, чтобы она сюда никого не водила! – сварливо вдруг заговорила хозяйка. – Где она? Мы договаривались платить в срок, а она все не звонит. Звоню ей сама – у нее телефон выключен. Что такое? Ведь договаривались же! Где она? И что это за
– Вашу квартиру взломали, – помедлив, сказал Марк.
– Ой! – произнесла хозяйка. – Ой! У меня там в шкафу сервиз стоял хрустальный. Неужели и его украли? Такие теперь не делают.
Она вытянула шею, пытаясь определить, на месте ли посуда или нет.
– Я заберу вещи Алины. Больше она здесь жить не будет, – произнес Новопашин.
– Как не будет? – хозяйка уставилась на Марка. – Заранее же предупреждать надо! Где я сейчас жильцов найду? И сегодня уже третье число! Кто за эти три дня заплатит? Не отдам вещи ее! – заявила она. – Не отдам!
Марку показалось, как внутри него будто бы закипает молоко. Лишь бы успеть убрать с огня.
Он взял хозяйку за предплечья, развернул ее – так, что она оказалась в комнате, а он преграждал ей выход.
– Соберешь ее вещи, – увесисто сказал он, – если не хочешь подохнуть тут, сука.
Финальным аргументом послужил вытащенный из-под ремня ТТ. Хозяйка еще раз громко ойкнула, часто захлопала глупыми птичьими глазами.
– Быстро! – потребовал Марк. – И я уйду!
Он вновь убрал пистолет под куртку, отошел ближе к коридору, чтобы не мешать хозяйке кряхтя, ползать по полу, собирая вещи.
Что могли тут искать с такой интенсивностью? Компромат? Или все-таки деньги? Марк склонялся к первому. Как тогда узнали? И, получается, что двойное убийство на Искровском выглядит теперь по-другому. Не Алька оказалась случайной жертвой каких-то разборок кавказцев, а этот… Талгат Гамидов в неудачный для себя момент захотел продажной любви. Только… Марк тряхнул головой. Зачем нужно было убивать ее на той квартире, при свидетелях, да еще с ним, Марком – под окнами? Что за спешка? Как-то непрофессионально выглядит. Неувязка.
Основную часть своих вещей Алька перевезла к нему домой, так что тут их оставалось немного. Поместилось все в одну большую сумку с лямкой через плечо – вроде тех, с которыми ходят в тренажерные залы.
– Оставь! – сказал Марк, увидев, как хозяйка впихивает в сумку вскрытую коробку с гигиеническими прокладками.
Он взял сумку, кинул сидящей на полу женщине ключи. Она подхватила ключи налету, выронив при этом коробку с прокладками. Те посыпались из упаковки на пол.
Марк не знал, для чего он приехал сюда за вещами Альки. Они ему были не нужны. Зачем они будут лежать в его квартире? Встречаться с ее родственниками, которые должны были приехать за телом, он не собирался. Абсолютно чужие для него люди. Алька рассказывала про них немного, и по ее рассказам они не нравились Марку. Отдавать вещи было некому. Но ему казалось, что он делает правильно.
Забрать ее шмотки, чтобы они не достались чужим людям – это единственное, что он мог сделать для женщины, которую застрелили, а потом обезобразили ударом пожарного топора.
Забрать вещи и найти, кто это сделал. Отомстить.
Дежа вю – чувство, которое наполнило Марка, когда он вышел из лифта на своем этаже. Открытая дверь в его квартиру. Еще одна павшая крепость. Действительно, подумал Марк, ставя на пол сумку с Алькиными вещами, на Торжковской искали не деньги.