Кровь Керенского-3: Потерянная судьба
Шрифт:
По неторопливым, но отточенным движениям рук Координатора Шин понял, что расположение чашек не небрежность и не ошибка. Тя-но-ю, то есть чайная церемония, ритуал совершенства линий и движений, в ней нет ничего лишнего и ничего бессмысленного. Всякий жест в чайной церемонии, всякое движение, даже то, как кладется и заваривается чай, как расставляется посуда, имеет свой тайный смысл. Непосвященному трудно во всем этом разобраться, но Шин понимал все очень хорошо. Он сразу же догадался, что, неровно поставив чашки, Координатор хотел привлечь к себе внимание присутствующих, и ждал.
Координатор повернулся к
Такаси поставил плошку на чайник, и в ту же секунду едва тлеющие угли вспыхнули, словно в магическом сеансе, и по комнате распространился пьяняший запах ели. На сердце Шина вдруг стало так радостно, что он улыбнулся. Оглядев присутствующих, якудза увидел на их лицах то же выражение восторга. Улыбался и старый Координатор.
— Добрый вечер, — произнес он, обращаясь к присутствующим.
— Добрый вечер, — ответили ему гости и поклонились.
— Благодарю вас за честь, которую вы оказали мне своим присутствием, — сказал Такаси. — Сегодня исполнилось шестьдесят четыре года с того дня, как я впервые увидел свою возлюбленную, прекрасную Жасмин. — Такаси посмотрел на огонь, затем медленно повернулся к присутствующим. — Чайная церемония — это все, что я могу сделать для вас в благодарность за спасение Синдиката Драконов. Я понимаю, что этого крайне мало... Но доставьте старику радость. Как иначе я могу доказать, что только через служение другим человек удостаивается того, чтобы кто-то услужил и ему.
От воды начала подниматься тоненькая струйка пара. Такаси смотрел на воду и, когда она забурлила, взял в руки ковшик и начал разливать кипяток по чашкам. Наполнив первую чашку до краев, затем отлил из нее немного кипятку в другую чашку, затем в следующую и так до последней. Ополоснув таким образом все чашки, Такаси начал наливать в них кипяток. Когда все чашки были наполнены, Координатор левой рукой открыл шкатулку с чаем, бамбуковой ложечкой взял из нее крупно нарезанные листья чая и положил их во вторую чашку. Небольшой бамбуковой щеточкой он растер листья. Налитый в чашку, кипяток приобрел бледно-зеленый цвет. Такаси слегка повернул чашку вокруг своей оси и подал ее сыну.
— Теодор, ты до конца стоял на своем. Другие бы на твоем месте сдались, но ты проявил выдержку и упорство. Ты спорил со мной, потому что видишь дальше меня. Перед моими глазами начинает расстилаться туман, в твоих же глазах еще день. Твоя способность видеть будущее спасла нас. Если бы не ты, мне пришлось бы принять страшное решение. Боги, избавьте родителей от необходимости расставаться со своими детьми.
Шин
— Хосиро, ты не только принял мантию правителя, но и подвергся страданиям. Ты выполнил свой долг, ради своей нации пошел на муки. Я вижу, что тебе не чуждо сострадание. То, что большинство из твоих воинов выжило на Таниенте, в тылу кланов, — твоя заслуга. Ты заслужил свое будущее.
Склонив голову, Шин слушал тихое постукивание щеточки и нежный звон тончайшего фарфора. Такаси положил в четвертую чашку чай и, слегка выдвинув ее вперед, поставил между двумя остальными. Оми слегка покраснела, поняв, что эта чашка предназначается ей.
— Оми, — произнес Такаси, — внучка моя, ты была настойчива в своем стремлении спасти брата. Я искренне восхищаюсь и горжусь тобой. Счастлив дом, где есть такие женщины. В Доме Куриты не всегда между родственниками царили такие отношения. Твое желание помочь Хосиро, жертвы, которые ты принесла ради него, заставляют меня думать, что будущее нашей семьи светло и радостно. Многие кричат о тяготах, которые война принесла им, но немногие сделали бы то, что сделала ты. Как бы я хотел, чтобы все те, кто меня окружает, были столь же благородны и чисты в своих делах, и помыслах.
Произнеся это, Такаси принялся за чашку, которая стояла пятой в ряду. Шин сразу догадался, что она готовится для него, и еще ниже склонил голову, пытаясь не выдать своих чувств. Он был потрясен словами Координатора. Наконец Такаси закончил и, слегка поклонившись, подвинул чашку с чаем Шину.
— Что я могу сказать тебе, Шин Йодама? — проговорил Координатор, не поднимая глаз.
Шин поразился, такого он не ожидал. Смотреть в лицо слушающему считалось во дворце верхом неприличия, но чтобы сам великий правитель Такаси Курита опустил голову, обращаясь к нему, было знаком высокого почтения.
— Ты был отребьем, — продолжал Такаси. — Разбойником, но заслужил право стать водителем боевого робота. Мы поверили тебе и не ошиблись. Ты стал воином, для которого бушидо, путь самурая, не пустые, ничего не значащие заклинания. Очень многие критикуют моего сына за то, что он принимает к себе на службу якудзу, каким когда-то был ты. Они считают, что бандитам не место в нашей армии. Дай им волю, они тебе глотку перережут. Но я думаю иначе. Я знаю, что ты, простолюдин, человек без образования, не щадил своей жизни ради Дома Куриты, и ценю твои заслуги. Скажу тебе, что не все представители знати могут похвастать таким же благородством. За это и за твои заслуги перед правящим Домом ты достоин Ордена Дракона...
Сначала Шин не поверил своим ушам. Орден Дракона давал заслужившему его титул рыцаря королевства. Шин вздрогнул и едва не поднял голову. Ему казалось, что Координатор или шутит, или смеется над ним. И тут он услышал окончание фразы:
— Но твое прошлое мешает мне наградить им тебя. И тем не менее я нашел способ отплатить тебе за честную службу. Ты, конечно, заметил, что на тебе и на моем внуке одинаковые кимоно. Так вот, я назначаю тебя командиром моей личной охраны. Отныне «Когти Дракона» находятся в твоем подчинении. В твою же честь они получают другое имя и с этой минуты будут называться «Воины Идзанаги».