Кровь леса
Шрифт:
– Расскажи. Тебе самой надо. Если страх превратить в слова, он станет менее страшным.
– Нет!.. – В памяти возникали все новые подробности произошедшего.
– Расскажи, пожалуйста. – Я сильнее сжал ее руку. Вереница чужих воспоминаний ударила, словно океанская волна, утаскивая Нанджи за собой. Мне ничего не оставалось делать, кроме как броситься следом.
– Я ничего тебе не скажу…
– Я ничего тебе не скажу, – отвечает Нанджи, глядя в эти чужие глаза. Безоружная и беспомощная, что она может сделать,
Нелюдь не удивлен, не раздражен упрямством добычи. Он откровенно потешается, остальные скалятся и переглядываются. Животный ужас, тошнота… легкой смерти даруй мне, Лес…
К сожалению, герои легенд, которые умели умирать в нужный момент, не поделились с потомками этим умением. Нелюдь оборачивается к остальным, что-то говорит, и все придвигаются к ней…
Другой враг, стоящий за спиной вопрошающего – единственный безоружный среди них, в другой одежде и со связанными руками, что-то кричит, указывая в сторону. Туда скользят взгляды чужаков и дула их оружия. Нанджи тоже поворачивает голову в ту сторону.
И начинается ад.
Выстрелы, крики. Пленник оказывается не таким уж безоружным, и главный нелюдь падает на нее, оглушенный. Она не успевает увернуться, тяжелое тело придавило руку и ногу. Отчаянно извиваясь, Нанджи выбирается из-под тяжести, катится в папоротники, пока нелюди рубятся между собой.
То есть один Пленник сражается против всех. Оружие мелькает, свистит, извивается, как живое…
Грохот, волна жара. Тупой толчок в левое плечо, Нанджи падает. Видит, что пониже плеча ее плащ истекает зеленой кровью. Не понимая еще, что произошло, Нанджи прикасается…
И мир затопляет алой болью.
Одежда пережимает рану. Нанджи моргает, полуослепленная вспышкой, болью, оглушенная своим же криком, но успевает заметить:
Сзади!..
Не крик, мысль… Но нелюдь слышит, как она услышала его спокойное и снисходительное:
Знаю.
Почему они друг друга слышат? И почему он так спокоен?
Пленник оборачивается, вскидывая свое живое копье, отражая страшный удар, который должен был рассечь его пополам. Нелюди рубятся, тот, который выглядит более здоровым, теснит противника, бунтарь как будто спотыкается и падает. Клинок летит над ним и вонзается в ствол дерева, Нанджи чувствует боль дерева, боль поверженного, и понимает, что сейчас бунтаря убьют.
И Зеленое Слово само срывается с ее губ.
Ох и прописала бы ей наставница за такое исполнение чар! Структура косая, баланс ни к мрэку, потоки силы вообще дерганые какие-то. Но дерево, словно только и ждало команды проснуться, повинуется мгновенно, зажимает оружие. Дереву больно, но оно держит, держит изо всех сил…
А
Страшно до какой степени?
От Пленника приходит образ-пояснение. Нанджи видит большой черный камень странной формы со стеклянистой выпуклостью спереди. На выпуклости пляшут картинки – нелюди дерутся, нелепо размахивая полосами света, голубого и алого, искры, молнии…
По-киношному жутко.
Пленник хладнокровно добивает противника и бросается в сторону. При этом на мгновение их взгляды встречаются… он в маске-шлеме, но Нанджи все-таки знает, что это так. Чужак кажется отчего-то смутно знакомым…
Шквал огня. Сухой жар вспышек чужого оружия жестко бьет по глазам.
Нелюди, которые не решались стрелять, опасаясь задеть своего поединщика, наконец пускают в ход свое швыряющее огонь оружие. Нанджи едва сдерживает крик ужаса, когда сгусток пламени задевает Пленника. Но тот бежит и мгновенно исчезает из виду.
Вспышка, волна жара палит лицо, вздымает волосы. Кто-то стреляет в ее сторону, огонь прожигает в листве трубу. Нанджи падает, на корточках бежит прочь, потом пытается встать…
Две стрелки находят ее плечо. Яд пенится по жилам – такой знакомый отчего-то!.. – и заклятие очищения застывает на губах, чуть-чуть, и она бы успела. Но голова идет кругом, запах огня, крови и ломаных веток… никого нет рядом, это хорошо…
Она все-таки поднимается, делает несколько шагов и бессильно падает в зарослях. Живой плащ, успевший вывести из себя яд и кое-как затянуть повреждения, снова готов к работе, но Нанджи не успевает приказать. Меркнувшим сознанием замечает, что одеяние растягивается, маскируя ее тело, и в пальцы виновато тычется живая лоза, нашедшая хозяйку. Лоза чувствует яд в ее жилах и приникает к ранам…
Очнувшись, она сумела не подать виду, что в сознании. Живой плащ нападает… без толку, она открывает глаза и видит нелюдя. Он наклоняется…
Пора!..
Движение атакующей лозы невозможно заметить, лишь почувствовать. Предельное усилие, после которого оружие-ветвь непременно умрет, но умрет и враг…
Четыре зазубренных листа врезаются в броню нелюдя, и тут Нанджи узнает его. Пленник!..
Она чувствует какую-то иррациональную досаду и даже вину. Лоза, с трудом прорезавшая броню, отчего-то дергается и обмякает. Жизни Пленнику осталось на пару вздохов…
Он смотрит ей в глаза удивленно и немного обиженно. Словно она сделала что-то очень неправильное, предала его. Глаза у него серые, но это не кажется ей отвратительным, они красивы. Капелька пота бежит по щеке и застревает в щетине.
Нанджи пытается вскочить, но удар швыряет ее на землю.
Когда она приходит в себя, ее шею обвивает жесткое, прижимая к земле. Нанджи дергается, и острая кромка царапает горло, душит, в глазах плывут черные круги. Голова наполняется звоном, вязким и пронзительным.