Кровь моего монстра
Шрифт:
Нет. Но я все равно киваю.
— Хорошо — он лезет в карман и достает маленькую синюю конфету. — Майк прислал тебе это. Он уже месяц прячет ее под подушкой.
Я беру ее обеими руками.
— Все в порядке?
— Да. Мы держимся там, но не беспокойся о нас. Просто береги себя.
Немного наверстав упущенное, дядя напоминает мне держаться подальше от всех Морозовых, а затем исчезает в снегу.
Всю обратную дорогу до базы я размышляю о его предупреждениях. Я на девяносто девять процентов уверена, что отец Кирилла имел
Дядя Альберт сказал, что мы не будем встречаться и разговаривать, если не возникнет крайней необходимости. Это означает, что мы, скорее всего, не будем выходить на связь в течение нескольких месяцев.
Когда я доберусь до базы, я полна решимости докопаться до истины. Ничто не может помешать мне отомстить. Даже мой дядя.
Несмотря на низкий моральный дух, от которого я страдаю после смерти Нади и Николая, я чувствую себя немного по-другому, когда мельком вижу, как все собирают свои сумки. Тяжелораненые тоже поедут, так как, у Кирилла есть доступ к его собственному самолету.
Очень удобно.
Я собираюсь присоединиться к Максиму и Юрию, чтобы помочь раненым солдатам собрать вещи, когда из ниоткуда появляется стена.
Извините, я имею в виду Виктор.
Он стоит передо мной во всей своей стоической красе.
— Где ты был все это время?
— Снаружи.
— Снаружи где?
— Только снаружи.
Он прищуривает один глаз, но затем указывает за спину.
— Капитан спрашивает о тебе.
— Он..?
Я не знаю, почему я думала, что Кирилл теперь будет избегать любого времени наедине со мной.
Судя по хмурому виду Виктора, он не оценил мой ненужный вопрос.
Я прохожу мимо него и направляюсь в офис. В тот момент, когда я стучу, нервное дыхание покидает меня.
— Войдите.
Я безуспешно пытаюсь не поддаваться его голосу.
В офисе я нахожу его сидящим на передней части своего стола, изучающим какие-то бумаги, и видна только его спина. Твердые мускулы выглядывают из-под тонкой черной рубашки, кажутся жесткими.
— Вы хотели меня видеть? — Спрашиваю я осторожным тоном.
Он не оборачивается.
— С завтрашнего дня ты будешь переведена в шестое отделение.
Мое сердце падает, но я проглатываю это чувство и сохраняю хладнокровие.
— Я имею право голоса в этом?
— Назови мне подразделение, которое ты имеешь в виду, и я посмотрю, что я могу сделать. Шестое и девятое - самые лучшие. Какой из них ты хочешь?
— Я хочу поехать с вами в Нью-Йорк.
Его руки останавливаются на бумаге, и он медленно поворачивается ко мне лицом. Лед его глаз встречается с моими впервые с тех пор, как я вошла в комнату, и, несмотря на их холодность, им удается согреть меня с головы до ног.
Проходит несколько секунд молчания, прежде чем он спрашивает:
— Ты
— Нью-Йорк. С вами.
— Нет.
— Почему бы и нет? Вы дали всем этот выбор.
— Все, кто приехал со мной из Нью-Йорка. Ты этого не сделала.
— Но я хочу поехать.
— И быть кем?
— Кем бы ни были Максим и другие.
— Максим и остальные будут моей охраной.
— Меня... это устраивает.
— Ты женщина, Саша. — его голос понижается. — Мой дом - не место для тебя.
— Это сексизм. Кроме того, если я могу справиться с армией, я смогу справиться и с этим.
Все еще глядя на меня, он хватается за стол. Его руки сжимаются на краю, а бицепсы выпирают под рубашкой, как будто он удерживает себя от чего-то экстремального.
— Есть одно отличие.
— Что именно? — мой голос понижается, и я снова с трудом дышу.
— Я буду твоим боссом и буду требовать полного повиновения.
— Я понимаю.
— Я не шучу, Саша. Убирайся отсюда, это не военное положение. Это мой закон. Твоя жизнь будет принадлежать мне.
Я снова киваю. Да, возможно, я отправляюсь в более опасное место, чем то, где нахожусь сейчас, но это лучше, чем застрять в той же среде и ничего не делать, кроме как выживать.
Если отдать свою жизнь в руки этого бесчувственного человека, это то, что я должна сделать, значит, так тому и быть.
15
КИРИЛЛ
Понятие дома было мне чуждо с тех пор, как…всегда.
Это не то место, где я чувствую себя в безопасности или даже люблю. Это просто поле битвы, где только более сильный выходит живым.
Мой отец не осыпал меня, моих братьев и сестер любовью. Он прямо-таки натравил нас друг на друга, чтобы мы стали непобедимыми. У моей матери была только одна цель, сделать так, чтобы ее любимое дитя возглавило семью, за сколько бы ниточек ей ни пришлось дергать.
Это чувство внутренних войн и расчетов было частью меня с детства, и с годами оно только росло. Когда я стал достаточно взрослым, чтобы положить этому конец, я воспользовался шансом и полетел на другую сторону океана.
Хотя я всегда знал, что вернусь, потому что мои амбиции не могут быть сдержаны военными, я не знал, что это будет так скоро.
Вот он я. На пороге нашего хорошо охраняемого особняка, расположенного на окраине Нью-Йорка. Он огромный, старый, в нем дух дюжины дьяволов, собранных в одном здании. Кирпичный фасад выглядит скучным, непритязательным по отношению к тому, что на самом деле скрывается за стенами этого места.
Трехэтажный дом расположен на большом участке земли с огромными садами, окружающими его, бассейном перед зданием, клиникой и двумя пристроенными домами для персонала, один с восточной стороны, а другой с западной.