Кровь на колёсах
Шрифт:
Ждать пришлось час. Наконец, дверь открылась и его пригласили.
За большим полированным столом сидел Курт Шиллер:
— Присаживайся. Чем обязан?
Расих, как ни готовился к этой встрече, все же на миг растерялся и в который уже раз мысленно пытался сформулировать цель своего визита.
— Мне нужна работа, — в результате прошептал он. — Мне очень нужна работа.
— Что ты умеешь, кроме того что махать кулаками? — спросил Шиллер.
— Извини, — перешел на «ты» Расих. — Ты же знаешь, я не убивал того парня и отсидел за тебя.
— Что
— Кто бы ни судил, но крови на мне нет, — твердо ответил Расих. — Ты знаешь, мне эта судимость сломала не только спортивную карьеру, но и всю жизнь. Я сейчас пришел к тебе не выяснять, кто кого убил, я пришел за работой. Если можешь — помоги, если не хочешь — не надо, только не читай мне мораль как будто честный человек.
Шиллер нахмурил брови и замолчал, взвешивая услышанное.
— Расих, ты же меня знаешь. Я никогда не был твоим врагом. С кем не бывает, и что не бывает в этой жизни. За меня тогда все решила мать, а не я. Мне сейчас нужны хорошие, преданные люди. Я развернул большой бизнес, торгую «КамАЗами». У меня не хватает перегонщиков. Если хочешь, я возьму тебя.
Уразбаев не мог понять, что произошло с Шиллером. Его надменность куда-то исчезла, и перед ним вновь сидел его старый друг.
— У меня сейчас есть свободный «КамАЗ», я отдам его тебе — за пережитое на зоне. Бери и работай. Когда понадобится перегнать машины, я тебя найду. Надеюсь, не откажешь.
Расих не верил своим ушам и для верности переспросил Шиллера:
— Курт, ты серьезно? «КамАЗ» без денег?
— Да, дарю тебе «КамАЗ». Приходи завтра с утра и переоформляй на себя. Единственное условие — двадцать пять процентов месячного заработка будешь отдавать мне. У меня ведь тоже семья.
Уразбаев выскочил из кабинета и птицей полетел по коридору. Он еще не мог до конца осознать и оценить произошедшего.
После того как он вышел из кабинета, туда отправился начальник охраны Морозов:
— Шеф, я не ослышался? Ты ему подарил «КамАЗ»? Этому идиоту — «КамАЗ»?
— Знаешь, Алексей, почему ты никогда не станешь большим человеком? Потому что ты патологически жаден. Зачем мне враг в его лице? Он и так отбарабанил за меня четыре года, и я многое бы отдал, чтобы никогда там не оказаться. Долг платежом красен. Ты знаешь, он боксер и мог бы свободно стать чемпионом СССР, если б не я. Теперь не я ему должен, а он мне. И должен будет по гроб жизни. А ты — «КамАЗ», «КамАЗ»!
Уразбаев быстро переоформил машину и приступил к работе. Два рейса, сделанные им весной с ранними южными овощами и фруктами, позволили надолго забыть все финансовые проблемы.
Узнав от дежурного по РОВД о первом задержании жителя Аркалыка, ко мне в кабинет зашел начальник милиции Кунаев:
— Вы за что задержали Уразбаева? Я знаю его с детства и могу поручиться, что ничего плохого он сделать не мог. Да, у него есть судимость, но украсть «КамАЗ» он не мог! Тем более в Набережных Челнах. Я спрашивал у его жены: ни в этом, ни в том году он
— Это плохо, что вы ручаетесь за человека, в чьей личной собственности находится похищенный «КамАЗ». Я бы на вашем месте не спешил с подобными заявлениями. Сейчас мои сотрудники поедут к нему на обыск, посмотрим, что там интересного.
Кунаев пристально посмотрел на меня, и я отчетливо видел, как его глаза наливаются кровью.
— Вы думаете, Виктор Николаевич, что вам кто-то из прокуратуры города санкционирует этот обыск? Даже не рассчитывайте! Нас, я имею в виду милицию и прокуратуру, не интересуют кражи в Челнах. Это ваши преступления, а не наши. А Уразбаев — житель нашего города. И он не нарушал наш закон и наш уголовный кодекс.
— Товарищ Кунаев! Мы с вами живем в одном государстве, которое называется Советский Союз. В этом государстве главенствуют законы СССР, а не законы Казахской ССР. Честно говоря, я предвидел подобную ситуацию и поэтому запасся ордерами на арест и постановлениями на обыск, санкционированными прокурором республики. Ведь вам, наверное, уже известно, что оперативно-следственная бригада МВД СССР работает в рамках уголовного дела, возбужденного в городе Набережные Челны, а не в городе Аркалыке. А следовательно, мне не нужны санкции вашей прокуратуры.
Кунаев явно не ожидал подобного поворота. Его и так узкие восточные глаза, превратились в еле заметные щелочки. Он резко повернулся и вышел из кабинета.
«Почему мне приходится все время с кем-то ссориться, наживать себе вовсе не обязательных врагов?» — подумал я, глядя на дверь, за которой скрылся Кунаев.
О том, что в лице Кунаева я нажил себе врага, можно было догадаться сразу и не сомневаться в дальнейшем.
Я вышел вслед за ним и заглянул в актовый зал. Увидев следователя, я отдал ему чистое постановление на обыск, в уголке которого стояла гербовая печать и подпись прокурора республики:
— Семен, вот тебе постановление на обыск. Заполнишь по месту проживания Уразбаева. А сейчас бери машину, двух оперативников и на обыск. Переверните всю квартиру, но найдите мне хоть какие-нибудь улики! Да что я учу тебя, ты сам все знаешь. Давай! Удачи!
Уже через минуту машина с оперативниками мчалась по городу к месту проживания задержанного Уразбаева.
Я сидел в кабинете, ожидая прибытия оперативных групп из автохозяйств города. Неожиданно приоткрылась дверь и вошел один из оперативников. Я еще не успел с ними хорошо познакомиться и не всех знал по именам и фамилиям.
— Виктор Николаевич! — начал он. — Я тоже нашел краденый «КамАЗ»! Он стоит в соседнем дворе.
Я накинул на себя одежду и вышел с ним на улицу.
В ста метрах от отдела милиции, во дворе небольшого дома стоял «КамАЗ» с красной кабиной.
— Посвети мне, — сказал я и предал ему свой фонарик.
Он стал светить, а я стал снегом оттирать то место на раме, где должен быть выбитый на заводе номер. Руки быстро замерзли, и я засунул их в карманы пальто в надежде побыстрее отогреть.