Кровь Олимпа
Шрифт:
Смех гиганта, словно взрывающаяся бомба, эхом прокатился по пещере.
— Отчаяние, Аннабет Чейз! Я Мимас, рождённый, чтобы свергнуть Гефеста. Я разрушаю планы, вывожу из строя хорошо смазанные приборы. Ничто не работает как надо в моём присутствии. Карты читаются неправильно. Устройства ломаются. Данные пропадают. Самые прекрасные умы превращаются в кашу!
— Я-я сталкивалась и с худшим! — прокричала Аннабет.
— О, понятно! — голос гиганта прозвучал намного ближе. — И ты не боишься?
— Никогда!
— Естественно, мы боимся, — поправила ее Пайпер. — Мы в ужасе!
Воздух
БАБАХ!
Внезапно они снова оказались в круглой комнате; ранее тусклый свет теперь почти ослеплял. Гигант стоял рядом, пытаясь выдернуть застрявший в полу молот. Пайпер бросилась на него и воткнула ему лезвие в бедро.
— А-А-А! — Мимас отпустил молот и согнулся в три погибели.
Пайпер и Аннабет спрятались за скованной статуей Ареса, чье металлическое сердцебиение все еще пульсировало со звуком: тук, тук, тук.
Гигант Мимас повернулся к ним. Рана на его ноге уже затягивалась.
— Вам меня не победить, — прорычал он. — В последней войне одолеть меня смогли лишь два бога. Я был рожден противостоять Гефесту, и я бы его и прикончил, не вмешайся еще и Арес! Надо было вам оставаться парализованными от страха. Смерть пришла бы быстрее.
Несколько дней назад, после столкновения с Хионой на борту Арго II, Пайпер начала говорить, не думая, следуя своему сердцу независимо от того, что подсказывал ей мозг. Теперь она сделала то же самое: встала перед статуей и встретилась с гигантом лицом к лицу, хотя рациональная часть ее кричала: «БЕГИ, ИДИОТКА!».
— Этот храм... — начала она. — Спартанцы сковали Ареса не для того, чтобы его дух остался в городе.
— Ты так думаешь? — глаза гиганта заблестели в предвкушении. Он обхватил свою кувалду и поднял ее с пола.
— Это храм моих братьев, Деймоса и Фобоса, — голос Пайпер дрожал, но она и не пыталась это скрыть. — Спартанцы приходили сюда, чтобы подготовиться к битве, встретиться со своими страхами. Арес был скован для того, чтобы напомнить им о последствиях войны. Его силы — духи сражения, макхаи, — не должны быть освобождены, если только ты не осознаешь целиком и полностью, насколько они ужасны... если только ты не испытываешь страх.
Мимас рассмеялся:
— Дитя богини любви читает мне лекцию о войне. Да что ты знаешь о макхаи?
— Достаточно, — Пайпер кинулась на гиганта, чем вывела того из боевой стойки. При виде зубчатого лезвия глаза Мимаса расширились от ужаса, и он отступил назад, больно ударившись головой об стену. Кинжал прошел мимо, проехавшись по камням. С потолка посыпался песок.
— Пайпер, тут небезопасно! — предупредила Аннабет. — Если мы сейчас же не уйдём...
— Даже не думай о побеге! — Пайпер подбежала к веревке, свисавшей с потолка. Она подпрыгнула настолько высоко, насколько смогла, и отрезала ее.
— Пайпер, ты совсем спятила?
«Вполне возможно», — подумала дочь Афродиты. Однако она знала, что это был их единственный шанс выжить. Нужно было идти
— Это было больно! — Мимас потер голову. — Надеюсь, вы понимаете, что не можете убить меня без помощи бога, а Ареса тут нет! И при следующей встрече с этим буйным идиотом я раздавлю его как комара. Мне вообще не пришлось бы с ним сражаться, выполни тот трусливый глупец, Дамасен [116] , свою работу...
116
116 Дамасен — гигант, сын Тартара и Геи; порожденный для умерщвления Ареса; был сброшен в Тартар из-за убийства змия, что опустошал его земли; помог Перси и Аннабет выбраться из Тартара.
Аннабет испустила гортанный вскрик.
— Не смей оскорблять Дамасена!
Она кинулась на Мимаса, который едва смог парировать ее костяной меч рукояткой своего молота.
Он попытался схватить Аннабет, но тут в битву вступила Пайпер и резанула его своим клинком по левой стороне лица.
— А-А-А! — Мимас пошатнулся.
Отрубленные дреды полетели вниз вместе с какой-то штуковиной — огромное мясистое нечто, которое теперь лежало в луже золотого ихора.
— Мое ухо! — взвыл Мимас. Не теряя времени, Пайпер схватила Аннабет за руку, и вдвоем они спрятались во втором проходе.
— Я разнесу эту пещеру! — громыхал гигант. — Мать-Земля меня спасет, а вас раздавит!
Пол сотрясся. Вокруг эхом пронесся звук ломающегося камня.
— Пайпер, остановись на секунду, — взмолилась Аннабет. — Как... как ты со всем этим справляешься? Страх, боль...
— Не пытайся его контролировать. В этом-то и фокус этого храма. Ты должна принять страх, адаптироваться к нему, оседлать его, словно волны море.
— Откуда ты это знаешь?
— Не знаю. Просто чувствую.
Где-то рядом с ними разрушилась стена с таким звуком, будто по ней дала залп артиллерия.
— Не нравится мне все это, — сказала Аннабет. — Мы тут погибнем!
Пайпер схватила Аннабет и притянула ее к себе так, чтобы их лбы соприкоснулись. Кончиками пальцев она чувствовала ее бешеный пульс.
— Страх нельзя обосновать логически. Как и ненависть. Это как любовь. Практически одинаковые эмоции. Именно поэтому Арес и Афродита так нравятся друг другу. Их сыновья-близнецы — Страх и Ужас — стали порождениями как войны, так и любви.
— Но я не... бессмыслица какая-то.
— Верно, — согласилась Пайпер. — Перестань об этом думать. Просто почувствуй.
— Ненавижу это делать.
— Знаю. Чувства не запланируешь. Как с Перси и вашим будущим — нельзя контролировать все непредвиденные обстоятельства. Ты должна с ними смириться. Позволь этому напугать тебя. Верь, что все так или иначе будет хорошо.
Аннабет покачала головой.
— Не знаю... смогу ли я.