Кровь от крови Мантикоры
Шрифт:
Анелита с легкостью преодолевала сугробы. Наконец-то она сшила у портнихи роскошный кожаный плащ с меховой подкладкой. Мех был очень нежный, короткий и белоснежный. От тепла теле он нагревался и щедро возвращал сокровенное тепло. Она не знала, какое мифическое животное подарило ей свою шкурку и как погибло. Впрочем она и не хотела это знать. Но, Анелита чувствовала связь с тем существом постоянно. ! Это животное было кротким. Кротость не к лицу Мантикоре. Но все равно, даже в эти предвоенные дни она наслаждалась долгожданным счастьем в объятиях Мираха, признанием и уважением со стороны жителей Резервации, близостью семьи.. Никогда еще жизнь ее не была настолько спокойной, безмятежной и умиротворенной. Анели никогда не любила зиму, но сейчас ни холод, ни вьюги,
Он вообще очень изменился после того дня, когда вернулся « из-за завесы». Гуэрс стал замкнутым, нелюдимым, перестал появляться на Совете, и казалось бы. все утратило для него какой-либо смысл. Он с каждым днем все больше уходил в себя; мог запереться в доме и не выходить сутками. Его это устраивало. Но Анелита рвалась поговорить с ним и тогда он начал исчезать. По-видимому, Гуэрс нашел в пределах поселений место, где мог оставаться один и проводил там все свое время.
– Я не могу это так оставить, Мирах! – говорила Анелита Жрецу, заламывая руки. Мирах все понимал. Но старался отговорить ее от попыток разобраться с тем, что же произошло в тот день, когда Гуэрс «перешел завесу».
– Дай ему время, Котенок! Он же пережил такое…! « Переход завесы» для любого сильное потрясение, а для Гуэрса оно оказалось особым.
Но Анелита не могла понять, почему Гуэрс не желает рассказать ей все, почему винит ее в том. Что она вернула его обратно.. она никогда не предавала его, но взгляд Гуэрса ,теперь постоянно хмурый и укоризненный ,давал ей почувствовать себя причиной его настроений. Она пыталась объяснить свои причины, но Гуэрс отказывался даже слушать. Да и времени уже почти не осталось. Разведчики, из тех фейри , что умели прятаться на виду каждый день сообщали, что Дорван продвигается в сторону Второй части Резервации, не без труда пропихивая свое войско через телепорты. Война уже началась! А что ждет их всех в предстоящих битвах? Есть ли шанс уцелеть им обоим? Так стоит ли дуться враждовать, игнорировать ее сейчас. Поверить в то, что их дружба может вот-вот перестать существовать, ей было не выносимо тяжело. Но Гуэрс забыл и о войне тоже. Все перестало иметь для него значение, только его собственное великое потрясение, только сожаление о том, что он остался и пребывает в месте, где быть не должен. Величайший из возможно существующих ,эгоизм!
Единственная,, кто могла знать о том, что на уме у чародея, Гелиодора. Но и она отмалчивалась как мальчиш –кибальчиш( прим 3 ) и старалась исчезнуть из виду под любым предлогом. Она отменила личные занятия с Анеитой и Мирахом, ,сославшись на то, что обучать целителей и некромантов, из числа тех, что против воли клана "Мертвой головы" все-таки пришли на помощь Зарьяну, совмещать Силы для возвращения к жизни умерших сейчас куда как важнее. Она была права. Такая практика давала армии шансы сохранить как можно больше жизней, но Анелита подозревала, что это лишь предлог, не говорить о Гуэрсе. По тому, как Гелиодора прятала тревогу в глазах, было очевидно, она что-то знает, но молчит.
Однако в последнее время у Анелиты появилось слишком много свободного времени. Мириах все свое время проводил в Башне Видений,осуществляя последние переговоры с Кланами Ведьм. Поэтому она решила воспользоваться последним шансом и попытаться выяснить отношения с Гуэрсом.
Резкий толчок в спину застал ее внезапно. Уж слишком она была погружена в собственные мысли. Больно не было, но воздух из легких вышибло напрочь. Твердая почва ушла из-под ног и только через пару секунд она поняла, что ее поднимают в воздух.
Это конечно, серьезная проблема, особенно для Мантикоры, но так уж сложилось. что оан страдала акрофобией ( прим 4) и особенно боялась
Тот , кто сейчас крепко держал ее, судя по всему когтями и поднимал в небо либо обо всех ее страхах знал и издевался, либо понятия не имел . но, очень некстати решил покатать ее, напугав до чертиков. Ожили все ее ночные кошмары, в которых она всегда видела одно и тоже: удаляющуюся землю, качающиеся пейзажи и наполняющее изнутри ожидание падения вниз.. Паника подступила тошнотой к горлу. Мозг вопил от ужаса и даже не пытался предположить варианты развития событий. Руки и ноги онемели, сердце колотилось в груди так, словно стремилось проломить грудную клетку и сбежать на землю, пока не они поднялись еще не так высоко. Анелите захотелось закричать : « Хватит !». Но, точно также, как это всегда и бывало во сне, голос пропал от волнения. Свист в ушах и тени над головой подсказывали, что ее похититель имеет большие крылья и где-то в подсознании она уже догадывалась, кто ее украл и зачем утащил в небо. Но фобия ослепляла слишком яркой эмоцией неподдельного ужаса.. Вот уже внизу остались только перистые облака и холод зимы сменился предчувствием, что скоро закончиться воздух и, от этой мысли,гипервентиляция началась раньше времени, а они все поднимались. Но тут, как в дурном сценарии фильма катастрофы, они , вдруг, начали камнем падать вниз. Тот, кто сейчас держал ее за плечи, собирался убить их обоих. В ушах гудело так, будто умирали турбины в самолете.. Анелита зажмурилась , ожидая неминуемой смерти.
Когда она уже перестала чувствовать хватку гигантской птицы, летя по –прежнему очень быстро, но свободно и одиноко, она уже было решила, что умерла.. Но удар об землю вернул ее уверенность в том, что боль- -это продолжение жизни. Сугробы смягчили падение. Она угодила лицом в один из них. Сначала лицо обожгло ледяным снегом. А потом в горячие ноздри затекло немного подтаявшего. Она поднялась, отплевываясь и чихая , и только после этого открыла глаза.
Гарпия сидела гузкой в сугробе, так словно он был теплой батареей. Может ей во время полета разогрело задницу и теперь она пыталась ее охладить. Черт бы их побрал, этих недоптиц.! Наблюдая за Анелитой , Леомхайн бесцеремонно расправляла руками перья на крыльях, потрепавшиеся в полете.
– Не стесняйся! Можешь засунуть в них свой клюв!
– зло процедила . Анелита. Она разозлилась не на шутку ,и это почувствовал Зверь, подсовывающий ей свои инстинкты. Мантикора жаждала крови, которая хлынет в рот из разорванной птичьей шеи, ощущала послевкусие предсмертной агонии и страха. Зверь намеревался потрепать и хорошенько наглую птицу.
– Ого! Какая в Тебе ярость, Дранная кошка! Это такая радость доставить тебе столько малоприятных минут! – проворковала гарпия, продолжая гладить свои крылья с тем странным возбуждением , с которым женщина демонтративно оглаживает свою грудь на глазах у своего любовника. И, хотя голос ее не сказать , чтобы звонкий и красивый, но по-женски мягкий и мелодичный, отталкивающим не был, для Анелиты ее речь все равно была неприятным карканьем.
– Я очень надеялась испугать Тебя до полусмерти, но и Твоя злость для меня тоже «бальзам на душу»!
– Ты! Глупая курица – зарычала Анелита, Зверь поднимался на поверхность как вода заполняющая ее тело как бухту приливом. Горло просто прожигало низкими нотами, а тело дрожало от желания перекинуться прямо сейчас. – тебе нечем заняться?
Гарпия самодовольно усмехнулась.
– А я разве отвлекла тебя от какого-нибудь важного дела, Принцеска? От прогулки или от размышлений о том, какая Ты важная и значимая персона ?