Кровь первая. Арии. Он
Шрифт:
От израненных, но ещё недобитых обоих атаманов речников, удалось установить с каких берегов они явились и Ардни недолго думая, тут же совершил двойной налёт на эти баймаки, притом впервые без обычного камуфляжа и маскарада. Впервые использовал для транспортировки не шкурные волокуши, а целый обозный отряд, с парой лучников на каждом возе. И что ещё впервые удалось Ардни, это вскрыть клады обоих баймаков и то количество золота, которое там было, не только обрадовало, но и изрядно удивило атамана. Каждый баймак имел некий золотой запас — общак, который хранил атаман в секретном месте и о котором кроме него знали от силы два, три особо приближённых, а зачастую и таковых не было. Знал атаман, да его мать — большуха бабняка. Притом в этом конкретном случае оба клада сдали именно большухи, стараясь выкупить свои жизни, так как знали, что большух и её ближних баб, как правило, уже в возрасте, в полон не брали. Они были не кому не нужны, но и отпускать не отпускали, попросту убивая, топя в реке.
После удачного двойного похода, как всегда закатили пьянку с общем столом.
— Атаман, — начал ближник загадочно, — на первой заставе стоит жрец из города Манла. Говорит, что по очень важному делу и хочет говорить с тобой.
Ардни удивлённо посмотрел на Шумного.
— Что за жрец? Чего ему надо?
Тот в ответ только пожал плечами.
— Караульный прибежал, сказал, я передал. Может убить его, чтоб другим не повадно было сюда лазить или повязать да сюда притащить?
— Нет, — прервал его атаман и немного подумав, добавил, — пошли, проводишь. Сами посмотрим кто такой. Факел захвати.
Шумный с факелом, Ардни за ним, так они прошли все три засады и вышли из леса, на самом краю которого, стояла фигура человека в длинном белом одеянии. Шумный подошёл к нему поближе, освещая личность. Судя по одежде это был действительно жрец, притом молодой совсем, осеней двадцать не больше. Ардни подошёл к нему и тут же слева и справа от атамана выросли два лучника, держащие оружие наготове. Жрец был напугал, очень напуган, по-настоящему.
— Кто ты? — спросил Ардни спокойно, но своим фирменным повелительным тоном.
Жрец замялся. По очереди бросил взгляд на лучников и в буквальном смысле заблеял:
— Я Чварха, посыльный, просто посыльный ара Аманрита, главы рода Муску. Я всего лишь должен передать ару Ардни весть.
— Слушаю тебя.
Ардни сложил руки на груди и стал ждать.
— Ар Аманрита, глава рода Муску наказал мне передать эту весть с глазу на глаз, — замешкался посыльный.
— Ничего, перебьётся, — отрезал Ардни, — говори.
— Ар Ардни! — начал молодой жрец, быстро сообразив, что настаивать на разговор с глазу на глаз себе дороже, — Ар Аманрита из рода Муску преклоняется перед твоей силой и желает дружбы твоей. И надеется, что это дружба будет взаимной. Он просит тебя ар Ардни о личной встрече, чтоб обговорить в спокойной обстановке взаимовыгодное предложение. Где и когда по твоему усмотрению и на твоих условиях.
Жрец замолчал, ожидая ответа. Молчал и Ардни. Какие-то странные чувства зародились где-то внутри. Что это было за чувство, Ардни понять не мог, ни хорошее, ни плохое, какое-то неопределённое. Наконец, он ответил:
— Ладно. Я передам через своих людей, где и когда… если сочту нужным.
Ардни в сопровождении Шумного пошёл обратно молча. Ближник тоже помалкивал. Каждый был занят своими мыслями.
«Что за чудеса? — подумал атаман, — Что задумал этот Аманрита? Он намеренно назвал меня аром. Он знает наши цели? Откуда? Что это за лесть? Что это за дружба с главой рода? Скорей всего ему надо кого-то убить и хочет, чтобы это сделали мои люди. А что? Им убивать вера не позволяет. Они больше всего боятся запачкаться кровью и не отмыться, притом больше всего перед самими собою, потому что если и удастся скрыть это от людей, то «нечистоту» от богов не скрыть. Боги от «нечистых» отворачиваются. Вот этого они и боятся. Хотя идея с платным охотником со стороны, вполне реальна. А может это ловушка, в которую меня заманивают таким образом? Польстили, поманили я сдуру побежал, а она хлоп и птичка в клетке. Но какими же надо быть дураками, чтоб считать меня таким же. Так, подумаем. Посыльный пришёл глубокой ночью, в полной темноте, но точно к входу. О чём это говорит? Они точно знают, где наше логово и как оно устроено. Даже знают, что караул на входе постоянно: днём и ночью. А если прибавить к этому рассуждения про «ара», то можно предположить, что они знают о нас всё, или почти всё. И его неподдельный страх, а я видел это, говорит о том, что они знают и то, на что мы способны. Нам, что свинью зарезать, что человека одинаково. К свинье даже больше жалости. И эти слова «преклоняюсь пред силой твоею»… Да, похоже, они знают о нас всё. Откуда? Среди нас они имеют глаза и уши? Похоже. Я раньше, почему-то, не придавал этому значение, а этим необходимо заняться. Так и нож в спину получить недолго или отравы нахлебаться. Здесь либо мы плохо проверяем пацанов, которых принимаем, либо кто-то продался, уже находясь среди нас. А может такой и не один. Да, этим надо заняться сегодня же. Так, ладно, о жреце дальше. Аманрита предлагает мне самому выбрать место
Ардни остановился и положа руку на плечи Шумному тихо поинтересовался:
— Слушай Шумный. Ты вроде у нас за внутреннюю охрану отвечаешь?
— Ну, — непонимающе пока ничего согласился он.
— Всех новеньких проверяешь тщательно?
— Стараюсь.
— Понимаешь, какие нехорошие дела у нас творятся. Я теперь точно знаю, что среди нас есть чужие, которые доносят кому не надо, всё то, что тем знать не положено.
— Кто? — опешил Шумный, резко разворачиваясь к атаману лицом.
— Не знаю, — с ухмылкой ответил атаман, — но очень хочу узнать. При том это может быть, как кто-нибудь из новеньких, так и продавшийся из стареньких. Что, кстати, вероятней всего. Кто-то имеет контакт с городом, и я полагаю постоянный.
— Но у нас редко кто покидает лес из ближников, — задумчиво произнёс Шумный, — я что-то даже и не помню такого. Только если кто-то из отрядов Кривого и Большого?
— Может быть, но, понимаешь, пацаны их отрядов не знают того, что знают жрецы в городе. Об этом могли рассказать только ближники…, - он задумался о чём-то и как бы высказывая свою догадку в слух, произнёс, — или возничие.
— Да, — встрепенулся Шумный, — эти постоянно коней выводят в степь. Этих можно проверить.
— Нужно, Шумный, нужно.
Седмица не прошла, а Шум Дождя действительно выловил двух возничих, которые регулярно бывали в городе. Один из них как раз был родом из коровника Аманрита и продался за посылы и обещания отца. Рассказывал ему всё, что знал, в принципе, за просто так. Второй осведомитель оказался более вредоносным. Он носил информацию одному из своих старших братьев, относившемуся к сыновьям вторых жён и смотрящим за хозяйством рода, притом рода из воинской касты, которую интересовали военные секреты логова и в первую очередь колесницы. Его поймали как раз в тот момент, когда он в нарушение законов логова, вместо того, чтобы вывести только коней на пастбище, самым наглым образом попытался выехать из леса на колеснице, при этом ничего внятно не объясняя охране. Действовал нагло и с нахрапом. Ардни тогда ещё заметил про себя, что, если бы не его указания Шумному на поиск предателя, у этой сволочи всё могло и получиться. Но Шумный сразу вцепился в него, как клещ, даже не просто подозревая, а для себя уверовав в то, что это предатель. Он взял его сначала под стражу и на испуг, а потом и на кнуты. Тот признался быстро. Оказывается, воинские касты очень настойчиво интересовались их колесницами, и этот гад решил выписать для себя единоличный пропуск в городское общество, путём перегона колесницы для её последующего детального изучения. Атаман с ближним кругом судили его за измену и прилюдно казнили. Первого же, в общем-то, обычного труса, он плавно подвёл к раскаянию, но казнить решил чуть позже, а сейчас просто использовать его, как посредника на переговорах. Близился праздник Трикадрук у аров. Ардни послал его к отцу в город, заверив, что простил и дал надежду на то, что он очень нужен и полезен ватаге, как посредник между ним и городом. Атаман назначил встречу со жрецом на самом празднике, а чтоб изменник вернулся обратно для расправы, попросил доставить ответ от жреца, в каком месте на поле тот поставит свой шатёр. Он прекрасно знал, что главы родов ставят свои шатры только в одном месте. Вокруг борцовского круга за цепью охранения. Пацан сбегал в город и обратно, подтвердив то, что и так было известно. После чего тихо был зарезан и закопан людьми Шумного.
Ещё через два дня произошла вторая попытка речников атаковать логово. Речники собрали отряд в четыре артели. В отличие от первого налёта, этот был подготовлен чуть лучше. По крайней мере, эти нападающие кое-что знали об укреплениях. Они с наскока попытались прорваться в проход, перебив внешнюю охранную засаду, но зажатые в узком проходе перед первыми воротами, понесли существенные потери. Нападающие отступили и заняли позиции на входе, блокировав город, провоцируя обороняющихся непристойными выкриками на то, чтобы Ардни вышел в поле на честный бой. По проходу на край леса вышел Ровный с двумя товарищами из ближников и вступил с ними во взаимную ругань. Пока шла словесная перебранка, один отряд лучников, перемахнув через наружную стену, незаметно, крадучись вышел к краю леса, а второй, разделённый пополам, обошёл речников с тыла, выйдя в степь справа и слева, прячась в высокой траве. Когда речники, доведённые до белого каления, кинулись на Ровного с товарищами, «трусливо улепётывающими» по проходу в лес, то напоролись на горизонтальный ливень из стрел. Отряд лучников под прикрытием кустов и деревьев, расстрелял их практически в упор, а когда и с боков ударили засадные отряды, шансы у речников уйти живыми, сошли на нет. Чуть позже из леса вылетели колесницы, но оказалось, что в их необходимости уже смысла не было. В живых не нашли никого. Атаман был в бешенстве. Мало того, что не удалось определить с каких берегов они прибыли и чьи артели уничтожили, так ещё и сами ватажные понесли первые боевые потери. Четыре человека первого заслона, которых убили сразу, двое из первого отряда лучников и один из второго. Шум Дождя со своими людьми целую седмицу рыл землю в поисках домов этих пришельцев, а когда нашли, то выяснилось, что баймаки этих артелей пусты. Бабняки и ватаги куда-то ушли и как сквозь землю провалились.