Кровь, пламя и прощение
Шрифт:
— Прошу, пощадите! — закричала другая женщина, подталкиваемая толпой позади нее вперед к доскам. — Мне нельзя туда. Я не могу оставить своих малышей.
В шаге от края женщина бросилась на одного из тюремщиков. Он ударил ее по голове, раздался тошнотворный треск. Женщина упала на землю без сознания, по ее лбу стекала кровь.
— Если кто-то еще не может идти, подходите ко мне, я помогу! — кричал он, размахивая дубиной.
Нева и заключенные рядом с ней обогнули женщину, лежащую без сознания, и подошли к доскам. Нева непроизвольно посмотрела
— Не стой столбом! — гаркнул тюремщик.
Нева моргнула и пошла дальше по деревянной доске. Она чувствовала, как охраннику не терпится использовать свою дубинку, если она не начнет шагать вперед. К тому времени, когда она добралась до другой стороны, её трясло от изнеможения — все силы ушли на то, чтобы не упасть.
— Продолжай идти! — Еще один тюремщик втащил ее в грузовой отсек. — Вставайте плотнее. Мы должны разместить тут десятки заключенных.
Нева шла вместе с остальными заключенными, придерживая шаль, чтобы та не соскользнула с рогов. Она представила, как толпа впадет в истерику, если раскроется ее истинная природа. Она не хотела стать мишенью для тех, кому уже нечего терять.
Она едва не хихикнула от мысли, что ее убийство не повлечет за собой дополнительного наказания в их нынешнем положении. Но затем вспомнила о том, как оказалась в столь затруднительном положении, и посерьёзнела. Нева присела на корточки, зажатая между женщиной, бормочущей молитвы, и другой, плачущей.
Одна за другой заключенные набивались в корпус корабля, пока, наконец, охранники не закрыли дверь, забрав последнюю каплю света. Неве потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к кромешной тьме, и она разглядела лысые головы сотен заключенных.
Она открыла рот от удивления. Неужели каждая из них совершила настолько ужасные преступления, что Орден решил сослать их на остров Литлориан на корм драконам? С другой стороны, корабль с заключенными отправлялся всего лишь пару раз в год.
Многие из ее сокамерниц либо сидели в шоке, либо вспоминали людей, которых оставили позади, либо иным образом оплакивали свою судьбу. И в Неве росла решимость. Каким бы дерьмовым ни было её положение, но, по крайней мере, она всё ещё может обмануть Тринижи. Она представила себе выражение лица донажи, когда та поймет, что у Невы все зубцы тришулы. Нева добьется успеха, даже если это будет стоить ей жизни.
Масса тел толкнула Неву к центру корпуса, поэтому она пробралась к корыту с водой, чтобы промыть рану на голове. Она окунула край своей шали в воду, притворяясь, что делает глоток. Никто не отнесется с пониманием к тому, что она умывается питьевой водой. Нева устроилась у борта корабля и промыла рану, как смогла. Призвав остатки магии, она закрыла рану.
— Что это было? — прошептал кто-то рядом с ней. — Ты это видела?
Нева
Нева боролась с тошнотой, которая усиливалась от качки корабля. Даже в толпе она чувствовала себя очень одинокой. Это был первый раз за несколько недель, когда она осталась без Эмилианда и Мари, и она скучала по ним. Даже по их извечным спорам.
***
Неве быстро удалось выяснить, что да как здесь обустроено. Помимо корыта с питьевой водой, здесь было еще два, по одному с каждой стороны корабля. Из одного корыта их кормили один раз в день, а третий был туалетом, один конец которого выходил в море.
Когда наступало время есть, тюремщики вываливали в корыто ведра с помоями. Женщины превращались в животных, расталкивая друг друга. Некоторые объединялись в группы, чтобы получить больше еды. Трое или четверо отбивались от других, пока остальные пихали себе в глотки кашу, а потом менялись позициями. Две женщины погибли во время второй кормежки.
Головокружение Невы прошло, но аппетита не было. Ее тошнота усиливалась по мере того, как корабль качало туда-сюда, и вскоре Нева была вынуждена воспользоваться туалетом, чтобы опустошить свой желудок.
Через несколько дней пути охранники вытащили около дюжины мертвых заключенных из грузового отсека, чтобы выбросить за борт. Умершие были из тех групп, которые не давали есть другим. Им стоило подумать о том, чтобы организовать дежурства по ночам, чтобы одни стояли на стрёме, пока другие спят.
Неве иногда удавалось задремать. Когда примерно на пятый день подошло время кормежки, тюремщик вывалил ведро с кашей в кормушку и потопал к Неве. Она отвела взгляд, надеясь, что он пройдет мимо нее.
— Эй, ты еще жива?
Тюремщик толкнул Неву носком сапога.
Она не ответила и вздрогнула, когда что-то упало ей на колени. Ее взгляд метнулся к лицу тюремщика. Глаза волосатого мужчины на мгновение вспыхнули ярко-желтым светом.
— Мари!
Нева расслабилась и накинула край своей шали на корень имбиря, который Мари бросила ей на колени.
— Ты в порядке? — тихо спросила Мари. Ее осторожность была излишней. Заключенных во время кормежки волновала только еда.
— Жить буду, — заверила ее Нева. — Не могу поверить, что ты нашла меня.
— Я же говорила тебе, что пускай однажды я тебя подвела, но больше этого не повторится.
— Ты хороший друг.
— У джиннов нет друзей.
— Да-да, — отозвалась Нева, скептически отнёсшись к девизу Мари.
— Капитан говорит, что ветер становится попутным, — сказала ей Мари. — Мы прибудем в Литлориан через несколько дней. Я найду тебя, когда мы причалим.
Мари ушла, стукнув дубиной по мускулистой ладони, указывая на тела, которые необходимо убрать. Нева съела корень имбиря и почувствовала облегчение, потому что тошнота ослабла. Когда подошло время следующей кормежки, она протиснулась к кормушке и зачерпнула пару горстей каши. Этого должно хватить, чтобы продержаться до конца плавания.