Кровь решит за нас
Шрифт:
***
12 августа
Четверг
Нина не смотрела на Игоря, однако кожей ощущала его пристальный, почти прожигающий взгляд. Как здорово, что только в голливудских фильмах бывших мужа с женой сажают за столом напротив друг друга. Она ютилась на своем кресле, ежась от холодного воздуха из кондиционера.
Его юристом была женщина. Кто бы сомневался? Нина в самом начале встречи осторожно осмотрела ее. Низкая полноватая, в дорогом костюме, коротко стриженная, крашеная, как любила говаривать мама, в пирожное Волга. Волосы на макушке в коричневый, все остальное в молочно
Любопытно, а на своих детей она так же смотрит или у нее их попросту нет? Нина задумчиво теребила ремень сумочки и вполуха слушала обсуждение. Костю она знала давно, еще со школы. Встретились совсем недавно — мир тесен. Тогда на вечере в их еще совместном с Игорем доме вдруг обнаружилось, что знаменитый на две области юрист Коркин, коего с семьей с огромным трудом заманил на торжество муж, и одноклассник Костик, таскавший портфель ее подруги с восьмого по девятый класс, — одно лицо. Радовались встрече как дети. Жена Коркина, Лариса, по началу явно потихоньку ревновала. Нина как могла намекнула ей, что Костик толстоват стал на ее женский вкус, что лучше всяких убеждений и заверений помогло преодолеть неприязнь. Все, что ни делается, — все к лучшему. У судьбы свои правила игры. Женщина мысленно поблагодарила последнюю за удачную встречу.
Костик в чем-то мягко убеждал любовницу ее мужа… Нина одернула себя. Нет. Скорее по рвению больше похожа на одну из жаждущих. В душе начал разрастаться ком горечи и боли, она приготовилась привычно душить обиду, злость, разочарование, только на этот раз ее собственные эмоции поразили ее, можно сказать, практически подвели. Ничего похожего ожидаемому Нина не ощутила… Ничего кроме пустоты и пофигизма, того самого, который пришел к ней на балконе сынкиной квартиры после бутылки коньяка.
Погруженная в свои думы, она не сразу поняла, что к ней обратились.
— А?
Над ней возвышался разъяренный Игорь.
— У тебя есть мужик и был с самого начала!
Нина похлопала глазами и испуганно вжалась в спинку стула.
— В каком смысле?
— В прямом! Кто тебя трахал за моей спиной?
— Игорь! — Костик потянул мужчину за руку. Голос друга звучал твердо и в то же время успокаивающе.
— Это ты, да? Урод!
Нина пискнула, сообразив, что ее муж… бывший муж замахнулся для удара. В голове щелкнуло, страх прошел, она подскочила.
— Не трогай! Ты получил свободу, гуляй!
Женщина будто во сне наблюдала как пирожное Волга уводит ее… Она в очередной раз одернула себя, — уводит Игоря из кабинета.
— Ну, все. Через месяц ко мне явишься, подпишешь еще бумажечек, заберешь документики и свободна твоя душа, гуляй.
— Кость, я прослушала. Почему…
— Вообще говоря, Нин, я поначалу тоже растерялся, оттого и спорил до последнего с тобой. Ты отдала ему, почитай, все: дом, квартиру, обе машины, зара…
— И? — нетерпеливо перебила женщина. — Что мало?
— Много, безумная. Требования твои для него ерунда. Нет ничего. Так не бывает. Вы сколько лет прожили вместе?
До нее дошел смысл слов Кости.
— Во-от, — отреагировал на ее мимику мужчина. — Молодец. Может передумаешь, раз дошло? Все еще можно
Нина отрицательно покачала головой.
— Нет.
— Уверена?
— Да.
— Сумасшедшая. Ладно, иди уже. Такси вызвать?
— Нет. Я сама.
Нина вышла из ледяного помещения и подставила лицо летнему солнышку. Да, жарко. Но люди безумны. Зачем устраивать холод посреди летних плюс тридцати пяти? Это, во-первых, для сердца вредно, а во-вторых, глупо. Придет зима, начнут топить так, что духота и пот градом.
Ее каблуки размеренно застучали по асфальту. Мысли вновь вернулись к произошедшему. Она не ожидала подобной реакции. На деле ей просто не хотелось брать его деньги. Да, она понимала, что заработала их не меньше своим трудом. Готовкой, стиркой, но… Но это все равно его деньги, а ей не нужно от него ничего, пусть просто уйдет.
— Нина! — дернулась, услышав его голос. Обернулась, подавила желание сбежать. Трусость не в ее характере, вполне взрослая женщина. Игорь приблизился, на скулах ходят желваки, глаза горят злобой.
— Кто?
Вздохнула поглубже, выдохнула.
— Уймись. Никто. Я устала и не хочу от тебя ничего больше. Забирай, подписывай и катись на все четыре стороны со всеми своими делами, разговорами и бабами.
— Ты — дура! Как жить собралась? Ты без своих салонов не можешь! Да, твоя Мариночка больше тебя стричь не станет!
Нина стиснула зубы. Об этом она не думала. На самом деле не думала. Как странно. Только не показать.
— Это тебя не касается, — она выдавила осторожную улыбку. — Я пойду. И ты иди. Тебя, наверняка, половина офиса дожидается, герой любовник. Думаю, по случаю моего отката они трехярусный торт сожрали на радостях. Не заставляй ждать столь ярых и преданных поклонниц. Счастливо тебе. И мне счастливо.
Женщина развернулась и направилась в прежнем направлении. Игорь не последовал за ней. Обернуться и узнать, смотрит ли он ей вслед или же прислушался к ее совету, решимости не хватило. Она скрылась за поворотом.
Теперь такси. Нет. Такси не годится. Маршрутка.
— Боже, — Нина, наконец, сообразила какую ошибку допустила. Чудовищную ошибку, но отступать поздно. Пора искать работу.
***
13 августа
Пятница
Санька в очередной раз глянул на часы. Еще целых десять минут. Так много. Раньше за ним не водилось. Прошло четыре дня, точнее черыре с половиной с того момента, когда он внимательно разглядывал ее белье в шкафу, прислушиваясь к разговору с Сергеем, и вот, пожалуйста. Он летит с работы к ней, всеми правдами и неправдами старается таскать ее за собой или таскаться с ней, неважно, лишь бы не оставить одну.
Сейчас мозг съедала дикая ревность. Ни к кому конкретно, а просто, в общем и целом ко всем лицам мужского пола. Он, ревновал даже к этому кренделю с плаката в ее спальне. Бред. Странное ощущение, больное, безумное и прятное одновременно.
Пять минут.
Стоило закрыть шкаф плотно, он бы не увидел, но она этого не сделала и свет из окна проникал сквозь щель, а бабочка… Бабочка почему-то оказалась прямо перед его носом. Никогда не думал, что Наталка носит такое. Хотя, когда последний раз он видел ее полуобнаженной? Полгода назад? Может больше. Тогда он еще не считал минуты.