Кровь слепа
Шрифт:
— Вы не можете сказать, где находился он те пять раз, когда ускользал от нашего наблюдения. Не можете сказать, кто обучил его, не можете сказать, почему его сын оказался в Лондоне…
— Я ничего не знаю, — сказал Фалькон, прерывая возмущенный поток обвинений. — Он не пожелал со мной поделиться.
— Шлепнуть подонка — и дело с концом! — буркнул Родни.
— Что? — вскинулся Фалькон.
Родни лишь передернул плечами, словно отмахиваясь от ерунды.
— Ну не надо уж так, — умиротворяюще
— Он попал в настоящий переплет.
— Да хватит вам, ей-богу! — бросил Родни.
— А все мы разве не в том же самом переплете? — возмутился Гамильтон. — Вы беседуете сейчас с людьми, держащими под неусыпным контролем две тысячи потенциальных террористов! Неужели трудно бросить нам хоть одну косточку, а, Хавьер?
— Могу обсудить с вами турецкого предпринимателя из Денизли.
— К черту предпринимателя! — взревел Родни.
— Мы слушаем, — сказал Гамильтон.
— Они подписали контракт на поставку джинсовой ткани для фабрики в Сале, — сказал Фалькон. — Первая партия получена…
— Не виляйте, — сказал Родни. — Вы знаете о его делишках, но никак, черт вас возьми, не расколетесь, а морочите нам голову каким-то турецким предпринимателем, который нам на хрен не нужен!
— Наверно, вы в курсе того, что Якоба и этого турка связывают чисто деловые отношения, — сказал Фалькон, — но желаете использовать щекотливую ситуацию, превращая ее в какую-то угрозу!
— Насчет турка мы действительно в курсе, — сказал Гамильтон и поднял руку, желая остановить перепалку. — А что еще вы готовы нам сообщить?
— Якобу не известно о каком-либо подразделении активистов МИБГ, действующем в настоящее время в Соединенном Королевстве, — сказал Фалькон, — но это не означает, что такого подразделения вовсе не существует. Ему могли просто не поручать вступать с ними в контакт, и в разговорах боевиков при нем об этом не упоминалось.
— И на том спасибо, — сказал Родни.
— Давайте проясним, по крайней мере, хоть что-то. Известно вам, чем он занимался, когда ускользал от МИ-5? — спросил Гамильтон.
— Лишь в общих чертах. Мне известно только, что дело было сугубо личное.
— Для чего и понадобилось проявить высшее шпионское мастерство?
— Чтобы дело это и впредь оставалось сугубо личным, да, понадобилось.
— Хорошо, — сказал Гамильтон. — По вашим словам получается, что человек или группа людей, с которой он встречался, ускользая от нас, никак не связаны с активистами МИБГ в Лондоне.
— Я могу это подтвердить. Как и то, что они ни в коей мере не являются вашими врагами.
— А тогда какого черта вы не можете нам сказать, кто они? — вскричал Родни, с каждым словом распаляясь все больше.
— Потому что вы начнете делать далеко идущие выводы. Я изложу вам факт, а вы сопоставите
— Ну а если говорить об интересах Якоба, то в чем они состоят? — осведомился Гамильтон.
— Чтобы все его близкие остались живы… о себе же он в данном случае думает в последнюю очередь.
— Ах-ах, невинная овечка! Только не надо начинать вешать нам на уши всю эту сентиментальную лапшу! — сказал Родни.
— Почему же он не ждет помощи от нас? — поинтересовался Гамильтон.
— Якоб отверг возможность сотрудничества с МИ-6 и ЦРУ, потому что не верит в долговечность такого сотрудничества, — сказал Фалькон.
— Да хватит с ним чикаться, устранить — и все! И повода к беспокойству больше не будет, — заявил Родни, которого успела утомить вся эта беседа.
Фалькон ждал этого момента. Настало время устроить маленький спектакль, и Родни подкинул ему такую возможность. В три шага Фалькон пересек комнату и, схватив Родни за грудки и вытянув из кресла, с силой впечатал в закрытую дверь.
— Речь идет о моем друге! — сквозь зубы прошипел Фалькон. — О моем друге, предоставившем вам с риском для себя жизненно важную информацию, позволившую предотвратить теракт в одном из крупнейших зданий в Сити и гибель тысяч людей! Если вы хотите и впредь получать от него подобную информацию, то советую вам проявить терпение! В отличие от вас Якоб никому не угрожает и не подвергает опасности жизни других!
— Ладно, ладно, — проговорил Гамильтон, сжимая уже изготовившуюся для удара руку Фалькона. — Давайте успокоимся!
— В таком случае уберите с глаз моих этого воинственного идиота! — сказал Фалькон.
Родни осклабился, и Фалькон внезапно понял, что злость этого человека наигранная, что он ломает комедию, нарочно раздражая Фалькона, чтобы тот потерял бдительность.
Все еще кипя негодованием, он позволил препроводить себя назад, к его креслу.
— Дайте нам хоть какую-то зацепку, Хавьер, — сказал Гамильтон. — Большего мы не просим.
— Ладно, — сказал Фалькон. С Якобом была заранее оговорена и эта мнимая уступка. — Ряд организаций, включая НРЦ, обеспокоен появлением постороннего в доме Якоба.
— Это что, в Рабате?
— Да, дом его в Рабате, Родни.
— Ну а нам-то что за дело до этого?
— По-видимому, беседа наша подошла к концу, — холодно бросил Фалькон, делая движение, чтобы уйти.
— Не обращайте на него внимания, — сказал Гамильтон, — и расскажите нам об этом постороннем.