Кровь среди лета

Ларссон Оса

— Высади меня здесь, а сама во весь дух гони за ордером, — предложил Стольнакке. — Я пока прослежу за ней.

Инспектор Мелла остановила машину.

— Поторопись, — еще раз напутствовал ее Свен-Эрик, а сам поспешил обратно к дому священника.

Он спрятался у ворот за кустом рябины. Отсюда просматривалась и входная дверь, и дымоход. «Если труба задымится, я войду в дом», — решил Стольнакке.

Через пятнадцать минут показалась Кристин Викстрём, успевшая сменить халат на джинсы и рубашку. Она несла на помойку какой-то пакет.

Открывая крышку мусорного бака, Кристин оглянулась и увидела Свена-Эрика. Ему ничего больше не оставалось, как подбежать к ней и протянуть руку.

— Дайте мне это, — потребовал он.

Она молча протянула ему пакет. Стольнакке заметил, что фру Викстрём успела причесаться и подкрасить губы. Вдруг из глаз ее потекли слезы. Она не изменилась в лице и не сказала ни слова, просто заплакала, как будто чистила лук.

Свен-Эрик заглянул в пакет. Там лежали вырезки из газет со статьями о Мильдред Нильссон.

— Вот как? — удивился Стольнакке. — Где он сейчас, скажите мне?

— В школе, — ответила Кристин.

Она позволила инспектору обнять себя и зарыдала у него на плече.

~~~

— Ну и как ты себе это представляешь? — спрашивал Свен-Эрик, когда Анна-Мария парковала машину во дворе школы «Хёгалидскулан». — Что он убил сначала Мильдред Нильссон, а потом своего папу?

— Я ничего себе не представляю, — ответила она. — Но у него есть книга с тем же рисунком, что послали Мильдред. Вполне возможно, что послал он. И масса газетных вырезок о ее убийстве.

Ректором оказалась приятная женщина пятидесяти с лишним лет, немного полноватая, в юбке до колена, необычного покроя темно-синем пиджаке и с ярким платком, повязанным вокруг шеи. У Свена-Эрика при виде ее сразу поднялось настроение: он любил энергичных женщин.

Анна-Мария объяснила, кто им нужен, и попросила ректора действовать без лишнего шума. Женщина посмотрела расписание и позвонила нужному учителю.

Пока ждали Беньямина, она поинтересовалась, в чем дело.

— Мы полагаем, что он угрожал Мильдред Нильссон, священнику, которая была убита прошлым летом, — пояснила Анна-Мария. — И хотели бы задать мальчику пару вопросов.

Ректор покачала головой.

— Простите, но мне трудно в это поверить, — возразила она. — Беньямин и его друзья выглядят устрашающе: черные волосы и бледные лица, подведенные глаза, не говоря уже об одежде. В прошлом семестре один из его приятелей носил рубашку с изображением скелета грудного младенца!

Она рассмеялась и содрогнулась в притворном ужасе. Однако, заметив улыбку на лице Анны-Марии, вмиг стала серьезной.

— Но на самом деле это довольно безобидные дети, — продолжала ректор. — В прошлом году, когда Беньямин учился в восьмом классе, у нас с ним были небольшие проблемы, но сейчас я не задумываясь доверила бы ему присматривать за маленьким ребенком, если б такового имела.

— А что за проблемы были с ним в прошлом году? — поинтересовался Свен-Эрик.

— Он стал хуже учиться, и потом… он был, как вам сказать… — Ректор задумалась, подбирая нужные слова. — Они всячески демонстрировали свою исключительность, так

вызывающе одевались… Мне кажется, таким образом они выносили наружу свое чувство отчужденности. Руки у Беньямина были все изрезаны, он имел привычку на уроках ковырять свои раны. Однако после Рождества он изменился. Сдружился с одной девочкой, они организовали группу… — Женщина улыбнулась. — Прошлой весной давали концерты здесь, в школе. Однажды поставили на сцене голову поросенка и рубили ее топором. Мне показалось, они делали это с большим наслаждением.

— Он умеет рисовать? — поинтересовался Свен-Эрик.

— Да, — не задумываясь ответила ректор, — в этом он мастер.

Тут раздался стук в дверь, и в кабинет вошел юноша. Анна-Мария и Свен-Эрик представились.

— У нас к тебе есть несколько вопросов, — сказал Стольнакке.

— Я не буду разговаривать с вами, — ответил Беньямин Викстрём.

Анна-Мария вздохнула.

— В таком случае мы арестуем тебя по подозрению в незаконной угрозе, — сказала она, — и отвезем в участок.

Юноша поднял глаза к небу, растрепанные черные волосы падали ему на лицо.

— Везите, — ответил он.

~~~

— Не понимаю, как с ним еще говорить? — недоумевала Анна-Мария.

Беньямин Викстрём сидел в комнате для допросов номер один. По дороге в участок он не вымолвил ни слова. Инспекторы Мелла и Стольнакке взяли себе в буфете по чашечке кофе и кока-колу для задержанного. Навстречу им по коридору бежал прокурор Альф Бьёрнфут.

— Кого вы привезли? — кричал он, задыхаясь.

Они изложили ему суть дела.

— Ему пятнадцать, — заметил прокурор, — с ним должен быть его опекун или кто-нибудь из родителей. Мать здесь?

Свен-Эрик и Анна-Мария обменялись взглядами.

— Привезите ее сюда, — распорядился Бьёрнфут. — Дайте парню поесть, если он захочет, и позвоните в социальную службу, они тоже должны прислать своего представителя. А потом позовете меня.

С этими словами прокурор исчез.

— Только не она! — взмолилась Анна-Мария.

— Я съезжу за Кристин Викстрём, — успокоил коллегу Свен-Эрик.

Через час они снова собрались в комнате для допросов. Свен-Эрик и Анна-Мария сели по одну сторону стола, Беньямин Викстрём по другую, слева чиновник из социальной службы, справа заплаканная Кристин Викстрём.

— Ты послал этот рисунок Мильдред Нильссон? — спросил Свен-Эрик. — Скоро мы получим результаты исследования отпечатков пальцев, поэтому, если это сделал ты, лучше признаться сразу.

Беньямин Викстрём упрямо молчал.

— Боже мой! — запричитала Кристин. — Как ты мог такое сделать, Беньямин? Разве это поступок здорового человека?

Мускулы лица юноши напряглись. Он уставился в стол, прижав руки к телу.

— Думаю, нам нужно сделать перерыв, — сказал секретарь социальной службы и положил руку на плечо Кристин.

Свен-Эрик кивнул, выключил магнитофон и вышел за дверь вместе с фру Викстрём и секретарем.

— Почему ты не хочешь с нами побеседовать? — спросила Анна-Мария Беньямина, оставшись с ним наедине.