Кровь Титанов. (Тетралогия)
Шрифт:
– В лабиринте люди борются со своими страхами, – объяснил минотавр. – А у тебя их нет. Позвал приятеля, чтоб нескучно было, и вперед, по сторонам даже не оглядываясь. Никакого почтения к создателям этого лабиринта, который, между прочим, до сих пор считается одним из чудес света!
– Я постараюсь чего-нибудь испугаться, – немедленно раскаялся Бол.
– Дождешься от тебя, – проворчал минотавр. – Ладно, нет смысла тебя по лабиринту водить. Вот тебе прямая дорога, иди. А ты, молодой маг, отправляйся,
– А ему со мной нельзя? – Бол жалобно заглянул в глаза минотавру, но у того, похоже, в груди был кусок железа.
– Нельзя, – отрезал быкоголовый и исчез вместе с окружающей тьмой.
– Слив засчитан, – пробормотал что-то Таль на ахарском.
Все как по заказу: конь богатырский, кольчуга подходящего размера, огромный, кованный железом щит, островерхий открытый шлем. И оружие – меч да булава. Будто в сказку попал, в натуре, подумал Боресвет, поспешно прикрывая наготу железом. Вот теперь и с ворогом окаянным переведаться можно, где бы он там ни прятался.
– Сивка-бурка, вещая каурка, – пробормотал богатырь, – встань передо мной как лист перед травой… Хм, в натуре, чо только растаманы не придумают!
Конь был хорош. Черногривый красавец косил на Боресвета глазом, бил копытом землю. По всему видно, тролля свезет и не поморщится. Такой самому князю под стать. Богатырь похлопал латной руковицей по щиту, тот отозвался басовитым гудением. Конь бил копытом землю, просил овса.
– Все тебе будет, – успокоил его богатырь и, подумав, добавил: – Давай, волчья сыть, в натуре, ехать надо. А то всех без нас поубивают.
Конь резво рванул с места, Боресвет покачнулся в седле, но равновесие удержал легко.
– Ты, братан, поспешай медленно, понял? Несолидно это – так по степи рассекать.
Конь фыркнул и слова его проигнорировал. Боресвет флегматично пожал плечами и привычно запустил булаву под облака. Дорога сама стелилась под копыта. Куда она ведет, откуда взялась, богатырь не знал. Его радовало уже то, что какая-никакая дорога все же имелась. Хоть и пыльная. Конь, как и положено, остановился за три шага до перекрестного камня. Боресвет неторопливо поймал булаву, спешился.
– В натуре, сколько ж их здесь понаставлено? – пробурчал он. – Вроде степь – откуда ж камням браться? Ладно, почитаем, что там эти беллетристы накалякали… «Направо пойдешь – обратно придешь. Налево пойдешь – несчастье найдешь. Ну а прямо пойдешь…»
Здесь надпись обрывалась. Поверх нее кто-то старательно нацарапал на камне: «Здесь был Вася».
– Ишь ты! – удивился богатырь. – И здесь он побывал! На Руси, почитай, каждый забор пометил, чисто собака какая. Шустрый пацан, в натуре.
Он задумался, глядя на камень.
– Прямо поеду, – решил наконец Боресвет. – Где Вася был,
Конь заржал, не соглашаясь с выбором хозяина. Боресвет хлестнул его плетью.
– Молчи, травяной мешок! Сказано тебе – прямо нам. Богатыри, в натуре, дороги не перебирают.
Конь всхрапнул, соглашаясь с людским произволом. Боресвет перехватил поудобнее палицу, посмотрел на небо.
– Хорошая вещь – лабиринт, – мечтательно сказал он. – Ну-ка, где моя водка…
Гномы довольно неплохо дерутся на кулачках. Лониэль это понял, пропустив подряд два серьезных удара. Странно, что в эльфийских рукописях об этом ни слова не сказано. Видимо, летописцы не торопились на своей шкуре испытать «невеликую силу злобных карликов». А также «коварство и подлость, всему роду их присущие».
– Получил, остроухий?! – торжествующе взвыл гном.
Лониэль не ответил, приходя в себя после удара. Гном замахнулся правой – и взвыл, получив коленом ниже кольчуги.
– Так нечестно, – прохрипел он, сгибаясь пополам.
Лониэль не медлил. Удар снизу (густая борода, к сожалению, смягчила его силу), гном отлетел к стене. Эльф бросился к нему, не желая терять инициативу, и едва не нарвался на встречный. Противники замерли друг напротив друга, сжимая кулаки.
– Только исподтишка бить и умеете, – пожаловался гном.
– Не только. – Эльф неожиданно подпрыгнул и нанес знаменитый эльфийский удар «коэтт ло сайл эре тольго сайм», который люди, со свойственным им примитивизмом, именовали «пяткой в нос».
Гнома снесло в сторону, а на правой ноге эльфа отчего-то образовался сапог. Хороший сапог, мягкий, удобный, а главное – эльфийский. Шуточки лабиринта, сообразил Лониэль, повторяя удар второй ногой. Не потому, что этого требовала необходимость, просто нелепо ведь в одном сапоге разгуливать. Удар получился на славу, гном влип в стену и мягко сполз на пол. Второй сапог немедленно образовался на ноге, появились также штаны. Эльф возрадовался, прикидывая, чем бы таким врезать гному, чтобы получить куртку и оружие. Гном поднялся, принял боевую стойку. Теперь будет настороже, понял Лониэль. «Скудоумие низкорослых упрямцев» рукописи тоже изрядно преувеличили.
– Иди сюда, остроухий, – сделал приглашающий жест рукой гном. – Иди, я тебе кишки на нос намотаю.
– Ты до моего носа дотянись сначала, – усмехнулся эльф и неожиданно прыгнул вперед.
У-у-уй! Из глаз эльфа посыпались искры. Приложиться о каменный выступ многомудрой эльфийской головой – для этого много ума не надо. Это любой может. Нет, какие халтурщики все-таки гномы, что им стоило потолки повыше сделать?
– Гномам родные стены помогают, – сказал бородач, скалясь в ухмылке.