Кровь в пыли

Шэн Л. Дж.

— Я знаю одно место в Лоди, такое далекое, что даже владелец не уверен, где оно находится. Я вытащу адрес. — Она поворачивается всем телом на заднее сиденье и возится со своим рюкзаком. Я смотрю вниз, чтобы проверить время на приборной панели, и вижу, что время на нашей стороне. Должно быть, это знак от Бога.

— Я останавливаюсь, чтобы помочиться и заправиться бензином.

— Круто. — Она награждает меня тем же обращением, что и ее слово. Она никогда еще не была так холодна со мной.

Черт возьми, я ей не обязан нравиться,

и, наверное, даже лучше, если она этого не сделает. Будет только легче, когда она уедет в Айову.

Я глушу двигатель и иду в ванную, а Прескотт заправляется бензином. Становится все труднее оставить ее, чтобы она делала все сама, без ноющего страха, что ее снова заберут. На этот раз меня может не быть рядом, чтобы освободить ее. Я делаю самую быструю утечку мочи в истории, а когда возвращаюсь, замечаю, как она стоит прямо возле заправки, рядом с телефоном-автоматом, засунув один палец в ухо, а другое прикрывая мобильным телефоном. Она с кем-то оживленно разговаривает.

С кем, черт возьми, она разговаривает и чем это может быть важнее, чем охранять нашу дурацкую непрактичную машину?

Я шагаю в ее сторону, зная, что вмешиваюсь, и мне наплевать. Наши судьбы связаны на данный момент. Речь идет не о том, чтобы вести себя как ревнивый бойфренд.

Потому что я не ее парень.

И я не ревную.

Верно.

— Хорошо, — говорит она и кивает в трубку. — Да, конечно. Все, что ты пожелаешь. Все что тебе нужно. Еще раз спасибо за обращение, я очень ценю это.

Прескотт, вежливая и воспитанная? Это ново и неприлично. Когда она вешает трубку и вопросительно приподнимает бровь, я скрещиваю руки на согнутых грудных мышцах. Я напряжен, и не только из-за этого телефонного звонка. Что-то не так. Это в воздухе. Это в ее глазах. Это чертовски везде. Жизнь научила меня распознавать, когда что-то вот-вот взорвется, и прямо сейчас мне нужен пуленепробиваемый жилет.

— Кто это был?

— Не твое дело, — чирикает она с сладкой улыбкой. Я хватаю подол ее куртки и притягиваю к себе, вторгаясь в ее личное пространство.

— Говори, Кокбёрн, или я сегодня же выжму твою задницу досуха.

— Богом клянусь, Нейт, назови меня еще раз Кокберн, и я…

Таксофон позади нее начинает звонить. Мы не обращаем внимания. Сначала мы вообще не обращаем внимания. Все, что я слышу, это обрывки нашего разговора. Некоторые вещи говорю ей я, некоторые - она.

— . . .может быть, если бы ты не вела себя как бессердечная сука. . .

— . . .Я никогда не встречаа кого-то настолько эгоцентричного. . .

— Следующая среда не может прийти достаточно скоро. . .

Наконец, когда таксофон не перестает звонить целую минуту, и звук почему-то становится оглушительным, до меня доходит, что:

А) Нашу машину оставили без присмотра, и мы находимся на чертовой захудалой заправке.

Б) Таксофоны

обычно не звонят, тем более так долго.

C) Нам лучше собраться вместе, если мы хотим выбраться из этого живыми.

— Заткнись, Прескотт, я серьезно, просто заткнись. — Я устал от ее горячего и холодного поведения, и я действительно зол на нее за то, что она не позволила мне узнать, с кем она разговаривала. Это делает меня раздражительным и подозрительным по отношению к девушке, которая мне нравится.

Девушка, которая мне нравится . Очень. Значит, у меня все-таки выросла пышная вагина.

Я тащусь к телефону-автомату, беру его и прижимаю к уху. Мне даже не нужно здороваться . В ту же секунду, когда трубка касается моей кожи, с другого конца просачивается акцент кокни.

— Здравствуй, Натаниэль. Знаешь, я думал, ты намного умнее этого. Конечно, не гений, но достаточно умный, чтобы понимать, что моя игра слишком опасна для тебя. Тебе повезло, что ты посреди шоссе.

Я оглядываюсь вокруг, пытаясь разглядеть его или одного из его умников. Где они могут быть? Машины мелькают с каждой стороны шоссе, золотые горы заполняют каждый уголок нашего пейзажа. Рядом с заправкой бездельничают еще две машины и один водитель грузовика, так что держу пари, где бы они ни были, единственная причина, по которой мы все еще живы, заключается в том, что они не могут целиться прямо в наши головы, не промахнувшись. Я пытаюсь не паниковать, но один взгляд на Прескотт, и я краснею. Ее глаза расширились от шока, когда она поняла, с кем я разговариваю. Ну, технически я еще не говорил, но это скоро изменится.

— Ну-ну, Нейт. Ты знаешь, что я святой, так что я готов отпустить это. Только на этот раз. Вернись к машине. Действуй так, как будто ничего не произошло. Верни нам девушку. Я буду ждать в своем кабинете. Я хочу, чтобы ее доставили прямо к моей двери. Сделай это, и я пощажу твою жалкую, бессмысленную жизнь. Понятно?

Волосы на затылке предупреждающе встают дыбом, но меня утешает одно. Бог в Блэкхоке. Иначе он бы не направил меня в свой кабинет. Это значит, что кто-то еще наблюдает за нами. И держу пари, это его маленький игрушечный солдатик, Себастьян.

— Я ясно выразился? — повторяет он, на этот раз громче. Его настойчивость не ускользает от меня.

— Ага, — равнодушно отвечаю я, лениво ставя ногу на ступеньку под таксофоном, зажав трубку между ухом и плечом. Намеренно выглядел так, будто мне наплевать. — Но есть одна маленькая проблема.

— И какая?

— Она тебе не поможет.

— Как это? — Он кажется заинтригованным.

— Ну. . . — Я бегло смотрю в ее сторону. Она смотрит на меня так, как будто я Мессия, нервно переминаясь между ногами, давя мячик от стресса в кулаке. — Потому что скоро ты умрешь. А мертвые люди? На самом деле им не нужен компаньон, мой друг Годфри.