Кровь вторая. Орда
Шрифт:
Наконец вышли все и Кайсай удивлённо заглянул внутрь. Золотце сидела около Матери и что-то внимательно слушала. Райс, повернувшись к ней и наклонившись, растолковывала что-то, тихо и настойчиво. О настойчивости, говорила постоянная жестикуляция рукой, которой она постоянно и ритмично помахивала, как будто, что-то вдалбливала дочери в голову. Та, лишь, как болванчик кивала.
Кайсай вынырнул из шатра и замер в ожидании, когда тёща, наконец, закончит воспитание дочери и его законная жена, попадёт в его объятия, но не дождался.
— Да, заходи, рыжий, — неожиданно громко
Кайсай вновь сунул голову в проход. На него смотрели, добродушно улыбаясь, две родственницы. Смотрели, улыбались и молчали. Кайсай замялся на мгновение, но всё же не решительно зашёл. Райс поднялась.
— Ладно, я пойду пройдусь, — сказала она многозначительно, покряхтывая, как старуха и разминая спину, — смотрите мне тут, шатёр не разрушьте.
И пошла на выход, но проходя мимо расплывшегося в улыбке зятя, ни с того, ни с чего, хлопнула его по заду. Рыжий, от неожиданности, даже дёрнулся, потому что, шлепок оказался увесистым. А Золотце, не дожидаясь, пока царица покинет помещение, вскочила и кинулась любимому на шею. Не выдержала, пока мама их оставит.
Глава пятьдесят седьмая. Он. Недосягаемый
Куруш, сидел в своей рабочей комнате, что находилась в глубине дворца и была самым охраняемым объектом во всём золотом городе. Это место, сторожили даже лучше, чем гарем, хотя охрана гарема считалась всегда и везде, самой важной у царей всех мастей и культурных предрассудков. Даже казна, имела уровень защиты ниже.
Царь Царей восседал в нагромождении подушек и казалось внимательно следил за полуобнажённой девочкой, лет одиннадцати, плавно и грациозно танцевавшей перед ним. Играла приглушённая музыка. Приглушённой она, была потому, что музыканты находились не в комнате, а за её пределами, в коридоре.
В комнате, кроме Куруша и этой девочки, были только вечные, странные телохранители Повелителя Народов, попарно стоящие у каждой двери и за его спиной, у рабочего стола.
Танцовщица была щупленькая и как девушка, абсолютно не развитая в свои годы, от чего казалась совсем ребёнком. Тело, выше пояса, плотно закутанное лёгкой тканью, только подчёркивала в ней дитё, но ниже пояса, одеяние, составляло, лишь две свободно спускаемые полосы, не соединённой между собой ткани: спереди и сзади, полностью открывая по бокам её бедра, а при движении и белоснежную детскую попку.
Несмотря на малый возраст, танцовщица была искусна и в своих движениях, обворожительно прелестна. Девочка изгибалась так, что создавалось впечатление, будто у неё вовсе нет костей, потому что, так гнуться и выгибаться, кости бы не позволили.
Все её движения были плавны и бесшумны. Казалось даже, что она не дышала, а лицо — застывшая маска. Даже шороха одеяния не было слышно. Танцовщица больше напоминала бестелесное ведение, морок.
Куруш, по виду, внимательно следил за её танцем, но лицо его было напряжено и выказывало нешуточный мыслительный процесс, проистекавший в его голове. Царь Царей думал, очень напряжённо думал, а эта девочка, своими невероятными, умопомрачительными изгибами, была только в качестве
Неожиданно, в плавную тягучую мелодию, диссонансом вклинился трезвон колокольчика. Повелитель встрепенулся, переводя взгляд с танцовщицы на общую входную дверь.
— Хорошо, Ассиля, — проговорил он не громко, протягивая руку к девочке, жестом останавливая её, — молодец. Достаточно. На держи.
С этими словами, он непонятно откуда, материализовал небольшой золотой брусочек и протянул его танцовщице. Девочка застыла столбиком, прижимая щупленькие ручонки к груди и широко распахивая большие глазки, но несмотря на то, что золото предназначалось явно ей, она не сделала попытки приблизиться к Повелителю.
— Бери, бери, заслужила, — расплываясь в улыбке, подтвердил Царь Царей.
Девочка, заворожённо уставившись на блестящий металл, плавно и бесшумно подплыла к Величайшему из Великих, мелко перебирая босыми ногами по каменному полу и осторожно взяла обеими руками золотой слиток.
— Всё. Иди, — разрешил Повелитель Народов и чуть наклонившись вперёд, не упустил возможности, слегка хлопнуть, по её упругой голой попе.
Ассиля низко поклонилась, чему-то счастливо улыбаясь и так же бесшумно, засеменила к двери, которая к этому времени приоткрылась и проёме показалась голова Атиага, начальника тайной службы империи.
Куруш, проводив взглядом довольную танцовщицу, небрежно махнул рукой заглядывающему вельможе, давая разрешение войти.
— Ну, что ещё стряслось? — небрежно вопросил Царь Царей, после того, как Ассиля закрыла за собой дверь и музыка в коридоре резко оборвалась.
— Прибыл Каинах, Повелитель, — поведал Атиаг с интонацией замешательства, — с очень странными, я бы сказал, даже невероятными вестями.
Куруш вопросительно посмотрел на своего начальника тайной службы.
— Они настолько невероятные, мой господин, что я смею предложить тебе самому его допросить. Он за дверью.
Царь Царей напрягся. Ему очень не понравился, ни тон, не поведение своего доверенного лица. Он почувствовал, что-то неладное. Не хорошее.
— Зови, — тем не менее велел Куруш, поднимаясь с подушек и отходя к своему рабочему столу.
— Да, продлятся твои самые счастливые дни, о Великий Повелитель Народов…
— Хватит, — резко прервал начавшуюся тираду Каинаха, встревоженный Куруш, оборачиваясь к упавшему ниц вестнику и упираясь задом на стол, велел, — рассказывай.
— Ты, Всемогущий, посылал меня за Тиграном…
— Я знаю кого, куда и зачем посылаю, — рявкнул раздражённый Царь Царей, — где Тигран, за которым я тебя посылал?
— Он в крепости Эр-буй-ни, Повелитель, держит оборону. Крепость осадила царица степей Тахм-Райс, — чуть ли не плача, и трясущимся от страха голосом, проговорил вестник.
— Что?! — у Куруша глаза полезли на лоб, — Царица Райс!? — проорал Великий и Ужасный, не веря собственным ушам.
— Да, — тихо пропищал Каинах, вжимаясь головой в пол.
— Когда?
Вестник, что-то забубнил себе под нос, считая дни, но видимо со страха забыл все числа. Лишь через некоторое время, всё же сосчитав, выдал результат: