Кровь вторая. Орда

Бер Саша

— Это, ни с тех ли пор, пошёл запрет на передачу власти по крови? — быстро спросила Райс уже не улыбаясь, а о чём-то задумавшись.

— С тех, — уверено ответила ей Астера, — именно тогда, в те давние времена, ввели, что верховным владыкой, должен стать лучший из лучших, а не по наследству. Но так, как круг тот, состоял в основном из кровных родственников, которые при жизни Тарга прибрали власть к рукам, то те держа совет, наплевали на пророчество и решили, что Кол над всеми царствовать должен, поскольку он, лучший из лучших и стали давить на пророков, чтоб те помогли обойти недоброе предсказание по крови. Власти лишаться никому не хотелось. Уж больно эта дрянь сладка, да заразна. Ведуны подумали, поколдовали и вещали, что все братья, Кол, Арп и Лип, должны поклясться страшною

клятвой перед Троицей, в том, что мужского потомства, иметь больше, никогда не будут, чтоб после смерти их, не мог ни один из сыновей воцариться, прервав кровную наследственность. Все рождающиеся мальчики их, должны будут принесены в жертву, по ритуалу Троицы. Вот такую плату, Вал Кровавый, затребовал за разрешение спора. Братья подумали, посовещались и согласившись, Валу поклялись.

— И что, они собственных детей ели? — пришла в негодование Райс.

— Троица — это Троица и не важно, чей это младенец. Это святое и угодное Богам деяние. Мощи съеденного младенца на Троицу, сразу становились святыми, а душа его, попадала к самому Валу на небо, в его воздушный шатёр и росла, в абсолютном счастье.

— Я б не смогла, — выдавила из себя рыжая, вновь поудобней перекладывая, уже сонного поскрёбыша.

— Э-хе-хе, — проскрежетала баба, — хвост прижмёт, ещё не то сможешь, да, ладно слушай, что дальше вышло то. Первенец был у Арпа и у жены его Фебы, как родила, повитуха мальца забрала. Та, как пришла в себя, побилась, по убивалась, но смирилась. Съели мальца. Очередь дошла до Тефи, жены Липа. Когда она родила мальчика, то пока в себя не пришла, повитуха поскрёбыша то унесла, а саму роженицу обманула, мол, мёртвого родила.

— Зачем? — в азарте поинтересовалась рыжая.

— А обманула затем, чтоб не так убивалась, по крайней мере, так доносят до нас рассказы Дедов. Ну, погоревали они на пару, да, делать нечего. Справили Троицу. А вот с Реей, всё пошло не так. Первенцем была у неё дочь, а дочерей колдунами, трогать было не велено. И следующий ребёнок дочь, а первый мальчик появился на свет, только спустя, почти, пять лет с того, как круг прошёл. К тому времени, Кол царствовал и правил во всю, да, и вообще, много, что к тому времени изменилось, вот и решила Рея обмануть всех. Толи, застращала повитуху, толи, подкупила, кто их теперь знает, но они заранее к родам, подгадали чужого младенца и когда она родила мальчика, взяли, да, подменили. Никто кроме их двоих об этом не знал. Созвали всех, Рея по убивалась для вида, да, чужого ребёночка придали Троице. А сына, она на стороне пристроила, да, растила, говоря всем, мол, коль своих не видать, так хоть чужим помогу. И таким образом, обманом, она трёх сыновей от Троицы отвела. Вырастила. «Особыми», да «меченными» сделала.

— И так можно? — не выдержала на этот ра, з Линха, косо посмотрев на Теродама, представляя, наверное, что вышло бы из берсеркера, коли его ещё и «меченным» сделать, по какому-нибудь колдовскому умению от Троицы.

— А то, — толи, грустно, толи, со злостью, буркнула Астера, но тут же тяжело вздохнув, продолжила, — всё бы ничего, да, только, как подрос первенец, да, в силу вошёл, молодняк вокруг себя собрал, что вымахали детины здоровые, а ума ещё не нажили, и объявил себя во всеуслышание, что он, мол, не только лучший из лучших, но кровь от крови царь и старший сын Кола, обвинив стариков в детоубийстве и грозя карой Валовой им за это.

Младшая царица скосила взгляд на Знающую, почувствовав похожесть ситуации, того молодого, да, горячего с ней самой и наткнувшись на пристальный и внимательный взгляд бабы, отвела глаза, закусывая нижнюю губу, подумав про себя, что та, либо мысли читать умеет, либо настолько умна, что наперёд знает её мысли и замыслы.

— Вот, тут-то и началось, — продолжила Астера, понизив голос, — наскочил Арп на Кола с упрёками, а тот возьми, да, ослабни. Наказала его Троица, в назидание за нарушенную клятву. Ни руками, ни ногами двигать не может, не рот раскрыть, ни слова сказать. Заковал его Арп в цепи, Рею поймали, к нему приковали, да, в землю живьём зарыли, казнив. А сыночек Кола, молодой, да, ранний, со своим молодняком бучу устроил, да, под шум расправы над его отцом,

пошёл войной на Арпа. И началась битва отцов, да, дедов, против сыновей, да, внуков. Вообще, что-то страшное завязалось. Колова орда раскололась. Молодняк, что против старых устоев выступал и решил одним махом всё эти устои поменять, да, кое кто из старых, что обиделись за казнь своего царя, переметнулись к сыну Кола, старые к Арпу, притом таких меньшинство оказалось. Правда, из Арповой орды, кое какой молодняк, тоже перебежал. Вот так и стали стенка на стенку, молодые на старых. Была война тех, кто знал и почитал устои и тех, кто жить по-старому не желал, а желал по-новому, по-своему. Сначала, ругань стояла, да, так, мелкие потасовки, а затем и до резни дошло. Силы были равные и сколько бы это продолжалось, не ведомо, но тут подоспела орда Липа, издалека, и с наскока молодняк опрокинули, и побили. Всех в полон повязали, но убивать не стали. Колдуны кровную клятву с них взяли, да, вместе с их молодыми жёнами, из степи выгнали, без права на возврат, предупредив, что тот, кто вернётся, от кары Валовой сгинет.

Астера замолчала, смотря куда-то вдаль.

— И куда они ушли? — не выдержала младшая царица.

— Ушли в сторону, откуда весна приходит, — махнула Знающая, куда-то неопределённо в сторону, — перемахнули лесистые горы, вышли к тёплому морю и захватив там города местного народа, стали жить и править. Ушли без колдунов, ведунов и знающих людей, ничего за душой не имея, став сиротами по памяти предков. Там, осели, переняли культы других народов, породили своих богов, приспособились и изменились до неузнаваемости. Тот народ, который из них народился, мы сегодня, греками зовём. Но и степь, победу не праздновала, а улилась слезами, горечи поражения. Закончился золотой век. Некому было продолжать дело предков. Обезлюдила земля.

— Вот же мужланы, — зло буркнула Райс, — а куда ж Матёрые то смотрели? Почему их «меченные» девы, к порядку не привели?

— Так не было тогда ещё таких, — усмехнулась Астера, разводя руки в стороны, — они появились следом, уж когда орды поредели, да, цари, что за пределами степей царствуют, от рук отбились и приток свободных воинов в наши орды, поубавился.

— Но, как же так? — недоумённо спросила рыжая, мотая своей шевелюрой из стороны в сторону и оглядывая окружающих её дев, — откуда ж мы взялись.

— Ну, — засмеялась Астера, — до нас ещё было далеко. Свято место пусто не бывает, да, и не все в наших краях вымерли. Кто народился, кто издали, всё же пришёл. У девок, что в наших предках значатся, закон был. Не важно, при речных бабняках они обитали или уже при кочевых родах скакали, но ни одна девка рожать не имела право, пока трёх врагов, будущих убийц собственных детей, не умертвит.

— Ну, так у нас тоже вроде такой закон, — неуверенно проговорила Райс, осматривая боевых дев, которые участвовали вместе с ней в предсвадебном походе.

— У нас этот лишь так, традиция — как дань прошлому, а тогда, серьёзно всё было. Девы искренне считали, что убивают, именно того мужика, который в будущем, убил бы её ребёнка, тем самым, как бы защищая своё будущее потомство.

— А у нас не так? — удивилась, ухмыляясь Райс.

— А ты веришь в это? — неожиданно спросила баба и пристально уставилась на молодуху.

— Не очень, — честно ответила та.

— Вот и я о том же.

Наступила пауза. Райс внимательно посмотрела на рассказчицу и не дождавшись, в очередной раз, продолжения, подтолкнула, возвращая её из каких-то своих, мысленных дебрей.

— Надо было сразу всех дев «меченными» делать. Кстати, а почему нас так мало?

Астера посмотрела на неё снисходительно и продолжила:

— Думаешь ты одна такая умная? До тебя, никто до этого не додумался? Была такая в древности, типа тебя, находчивая. Хорой кликали. Теремов наставила. Всех девок, подряд, через них пропускала. Кто погибал там, кто ума лишался, но «меченных», стало много, да, всё разные. Вот с неё то и начался в нашей степи век серебряный, только недолгий.

Тут она замолчала и с ухмылкой осмотрела всё окружение. Все слушали замерев, а некоторые, даже рты по раскрывали. Видимо эта реакция её устроила и Астрера, кивнув, продолжила: