Кровь вторая. Орда

Бер Саша

Когда Уйбар увидел план Иштувегу в действии, он вздохнул облегчённо. Если бы вперёд пошла мидийская конница, то им пришлось бы срочно уносить ноги и не факт, что удалось бы оторваться. Пришлось бы оставлять заслон, для связывания её боем, нести гарантированные потери, а так, можно было расслабиться и спокойно ждать, пока армия врага, неспешным шагом поднимется поближе. Время шло, и шло оно, в его пользу.

— Юноши, — скомандовал Уйбар, наигранно усталым и безразличным голосом, — ну-ка, посуетились немного. Что-то они слишком быстро поднимаются. Совсем страх потеряли. Пусть прибывают в постоянном ожидании того, что

мы, вот-вот, сорвёмся с места и кинемся на них.

Конные ряды пришли в движение, всем видом выказывая нетерпение и частота шагов мидийских копейщиков, действительно, поубавила прыти, и стала подниматься медленнее. Копейщики сплотили ряды, что ещё больше снизило скорость подъёма. Время потянулось дальше.

Когда передовые ряды подкрались на расстояние полёта стрелы, последовала команда Уйбара: «Бей!» и тучи стрел полетели в сомкнутые ряды пехоты. Эта же команда, была условным знаком к отступлению и в считаные мгновения, перевал опустел.

Видя трусливое бегство противника, мидийцы тоже перешли на бег, но соревноваться в беге с лошадьми, было глупо. Когда передовые отряды вбежали на перевал, то выйдя на сторону противоположного спуска, остановились, сами собой, в нерешительности. Врага не было не только на перевале, но даже внизу, уже никого не было видно. Враг, либо ускакал, либо растворился. В результате, на узком перевале образовался затор, который мидийские военачальники разбирали почти весь день.

Остановка дальнейшего продвижения Иштувегу, была вызвана ещё и тем, что, собрав своих военачальников, он долго совещался, по поводу поведения врага. На вопрос, почему Куруш не принял бой, на таких выгодных для него позициях, последовало на удивление много ответов, притом их разнообразие зашкаливало.

Со стороны, складывалось впечатление, что военачальники устроили интеллектуальное соревнование, кто выдаст самое нелепое объяснение случившемуся. Тут и Ахурамазду вспоминали, через одного и каждый возвёл главнокомандующего Иштувегу до небес, который одним своим видом, поверг врага. Кто-то восхвалял царя за прозорливость в тактике, доказывая, что враг, явно ждал конной атаки, но гений Иштувегу, пустив на них копейный таран, поверг врага, не решившего накалываться на мидийские пики.

Это совещание продолжалось долго. Не одно блюдо успели сменить за столом и когда войско наконец двинулось дальше, то спустившись с перевала в очередную межгорную низину, вновь наступил вечер. Ещё один день, был выигран.

Ещё дважды Уйбар проделывал нечто-то похожее. Второй раз, почти в таких же условиях, только к суетливости и нетерпимости его воинов на перевале, добавилось звуковое неистовство, в виде криков ругани и оскорблений, смысл которых сводился к вызыванию на честный бой конницы Иштувегу.

Когда царю донесли, что там орут смутьяны, то он был невообразимо доволен собой, своим умом и прозорливостью, вновь повторив копейный таран на перевал. Он таким образом решил действовать до тех пор, пока его войско не выйдет в широкие межгорные долины перед Пасаргады. Только там, по уверениям его военачальников, можно будет развернуться по-настоящему и в полную силу применить его тридцатитысячную конную армаду. Изловить этих трусов и доставить к ясным очам повелителя.

Иштувегу был уверен, что дальше Пасаргады, Куруш не побежит, раз успел возвести крепостные стены, то надеется, именно на них и даже, если

его меж гор поймать не удастся, но заперев в городе, он прикажет разобрать его по камушку и ничто ему в этом не помешает.

Третья встреча Уйбаровской конницы с копейным тараном Иштувегу, произошла уже на подступах к долинам Пасаргады. Входов, в эти долины, было три. На все три перевала, Уйбар разорваться не смог, людей бы не хватило, поэтому, он занял один, тот что был ему нужен для его плана, а два других, заняли конники других отрядов Эбара. Иштувегу, тоже разделил своё войско на три «реки» и на все три перевала, вновь направил копейный таран.

На этот раз, конница Уйбара отказалась от театрального представления и ожидала врага молча, замерев на месте, как влитые, и стояли они так, до последнего момента, даже не отступив, когда копейщики подошли на расстояние лучного выстрела.

Такое спокойствие, непоколебимость, вновь подорвала самоуверенность тарана и чем ближе он подступал, тем медленнее двигался вперёд, не понимая намерения врага и был такой момент, что копейщики, даже местами остановились, в нерешительности, сломав ровный строй, но тут же, ругательные команды командиров, вывели их из ступора и те, так и не успев выровняться, перешли на бег, в атаку.

Эта атака захлебнулась практически сразу, так как в тот же миг, справа и слева по атакующим, из-за искусственных каменных завалов, обрушился фланговый шквал стрел, буквально, выкосивший авангард, не успевший заслонить свои бока щитами.

Конники Уйбара, улучив момент, когда оставшиеся в живых копейщики, чисто инстинктивно, развернут щиты в бок, тут же нанесли залп из луков, практически, докосив весь авангард и спокойно, без суеты, вновь отступили с перевала.

Примерно тоже самое произошло и на другом перевале. Продвижение Иштувегу, было остановлено. Копейщики, чуть отступили и укрылись в глухой обороне за большими щитами. Наконец, за их спины, подтянулись мидийские лучники и началась дуэль между ними и засевшими в камнях воинами Куруша.

Мидийцы, значительно превосходившие персов числом, да и что говорить, качеством, в конечном итоге заставили засадных лучников скрыться, с глаз долой, за камнями. Сначала на одном перевале, затем на другом. Третий, самый дальний, держался дольше всех, даже когда армия Иштувегу хлынула через открытые проходы в долину и принялась выстраиваться в боевой порядок, тот перевал держался, не давая возможности, почти третьей части мидийских войск, присоединиться к основной массе.

Выстраиваться срочно в боевой порядок, мидийцы были вынуждены потому, что ещё с перевалов увидели ровную кромку человеческого моря, стоявшую вдалеке и по всем канонам благородного боя, оставив противнику достаточно места, для развёртывания своей армии.

Иштувегу, завидев этот жест благородства, со стороны смутьянов, даже торжествующе громко рассмеялся, обозвав их дураками.

Выстроив войска и осмотрев долину с высоты одного из освобождённых перевалов, Иштувегу принял простое и незамысловатое решение: атака в лоб, но при этом, по предложению одного из высокопоставленных военачальников, всю конницу пустил в обход по небольшому ущелью, что виднелось далеко слева и которое, как раз, прикрывала конница Уйбара в полном составе, не выстроившись в ряд для атаки, а постоянно барражируя по большому кругу, напоминая сверху водяную воронку.