Кровавая алхимия: тайна Золотого города
Шрифт:
***
А когда я снова пришла в себя, на прикроватной тумбе поджидал бумажный кофейный стакан с пейзажами Калининграда, накрытый пластиковой крышкой. Рядом лежала запечатанная трубочка и сложенный вдвое лист бумаги. Дрожащие пальцы сорвали бесполезную крышку, в нос ударил умопомрачительный аромат солнца – да-да, будто лучи действительно чем-то пахли – спелого крыжовника и черного перца. После чего я разобрала более тонкие ноты смородинового листа и сиреневых почек, влажного мха и заветренных яблок, кисловатой малины и смолянистой сосновой коры. Перед внутренним взором возникла лесная тропинка с мужчиной в стильной джинсовке
Профессиональная чуйка сразу подсказала, что в емкости вовсе не кофе, и даже не гранатовый сок. Темная жидкость напоминала прореагировавшие между собой роданид калия и хлорид железа. Ведь что я настоящий вампир, а мне принесли настоящей крови думать не хотелось совсем. Снова.
Мне очень нравилось об этом мечтать. И только!
Записка ограничивалась двумя словами в стиле Льюиса Кэрролла: «Выпей меня». Реальность грубо толкала меня на гастрономический эксперимент. Я неуловимо пошатнулась вперед и чуть не опрокинула стакан. Яркие капли расплескались, окропили пальцы и колени. Губы жадно обхватили шершавый край, и на язык полилась чуть тепловатая густая жидкость. Рядом с собственными страхами прошелестели будто бы чужие мысли, уверив, что я много раз вкушала подобный вкуснейший напиток. Все правильно, знакомо и безопасно.
– М-м-м, – простонала я, щурясь от удовольствия. – Амброзия!
Желудок благодарно расслабился, в голове прояснилось. Показалось, что даже звуки стали громче, а сдержанные тона интерьера – ярче.
В памяти всплывали четкие знания о вкусах и запахах человеческой крови, о тонких нюансах их значения, будто я покусала множество хрупких шеек и не меньшее количество крепких мускулистых шей. Я помнила куда кусать и как надавить зубами, чтобы причинить меньше вреда или нанести смертельную рану. И вместе с этим утопала в холодящей нутро несправедливости. Тот, кто когда-то давно сотворил меня, считал себя лучше других, высшим существом. Тогда как я стала обычным вампиром, кровопийцей, которым пугали детей. Поганцем, за которым охотились.
– Ирис? – выдохнула я. – Кем же ты была?
Но еще больше хотелось узнать, где я? Кто меня запер? И с какой целью?
В тот день, когда я разозлилась на Элис и отправилась искать голубятню, вампиры приняли меня радушно. Не стремились сажать под замок, ведь я пришла сама. Эб весь вечер рассказывал о прелестях замедленного старения и быстрой регенерации, печально вздыхал об ушедшей Ирис. Я подумала, что они были парой, и Эб втайне надеялся, что во мне проснутся похожие чувства. Он уже казался мне симпатичным: темные волосы до плеч, резко очерченный подбородок, взгляд немного исподлобья. Правда, до идеального мужчины не дотягивал, выглядел слишком жилисто. То ли дело мой любимый препод! Но за день знакомства я не успела узнать Эба ближе, ведь он ни разу не шутил, вспоминая бывшую возлюбленную. А я привыкла судить о мужчинах по чувству юмора.
Группа вампиров ждала чуда после моего перерождения. Кис высокопарно нашептывала о даре Ирис, который я получила во время укуса, и заявляла, что видела раньше подобных созданий только издалека. Мол, они всяко лучше обычных вампиров: мудрее, быстрее, сильнее, выносливее – и их укус опаснее для простого смертного. Каждый в общежитии косился на меня с некоторым благоговением. Кто-то с завистью, кто-то потирал руки в надежде усилить группу.
Я была желанным гостем. И не удивилась, когда
Гад! Сразу же после моего признания переспал с моей лучшей подругой!
Опустевшая тара полетела на пол, жаль, не разбилась в мелкое крошево. Из груди рвались хрипы и яростное шипение. Совладать с собой удалось, лишь когда из подушки посыпался наполнитель, свалянный мелкими комочками. Сидя на кровати, я раздирала голыми руками постельные принадлежности – бессмысленная трата праведного гнева.
Отдышавшись, я подошла к одному из широких окон. Взглянула на голые ветви берез и густую стену туй, которые закрывали обзор, мешали сориентироваться на местности.
– И для чего вы меня заперли? – обратилась я к тем вампирам, которых запомнила перед поединком. – Ведь у меня дар Ирис. Вы же его так хотели! Так что теперь?!
Вновь зарождающаяся волна истерики сдавила внутренности, подобралась к горлу, вызывая приступ тошноты. Я еле сдержалась, чтобы оставить недавнее лакомство при себе. Дернула ручку на оконной раме, желая впустить в душную комнату морозный воздух. Но она не поддавалась. Я подергала другую, резво переместилась ко второму окну, обследовала все створки – впустую!
– Идиотизм! – возопила я, размазывая по лицу сопли и слюни. И даже если вампиры заперли меня в доме без дверей с благими намерениями, мне абсолютно наплевать! Ведь кто-то заходил в комнату и оставил еду и издевательскую записку! Он мог бы поговорить со мной нормально, а не играть в дурацкие несмешные игры! А значит, любые последствия на его совести!
Убедившись в правоте, я схватила изящный табурет от туалетного столика, замахнулась и с разбегу подпрыгнула к окну. В этот момент дверь с грохотом распахнулась.
– Не стоит так убиваться – так ты никогда не убьешься!
Радомир: улицы Калининграда.
– Ее нигде нет! – кричала разъяренная мать, вернувшись в тот вечер в погреб.
Но у меня не было сил выслушивать очередное безумие. Я не спал двое суток, как и моя вновь обретенная сестра, и мечтал лишь об уютной постели с мягкими подушками.
– Давай встретимся завтра, пообедаем вместе и обсудим все в спокойной обстановке. Без оружия, погонь и обвинений, – предложил я миролюбиво.
Но Эдита не хотела мириться с обстоятельствами. Она всю жизнь истребляла вампиров, и не могла поймать Северину уже более двадцати лет.
– Мне нечего здесь делать, – жестко отрубила мать. – Ты вырос слишком мягким для охотника. Придется учиться теперь. Ведь вокруг твоей сестры так и вьются поганцы – хуже стаи голодных комаров! Ты обязан беречь ее, как самого себя. – Она поджала губы и, неловко положив суховатую руку мне на плечо, придвинулась ближе. – Твое сердце бьется в унисон с ее сердцем, а квинтэссенция ее души держит твою душу в этом мире. Ты услышишь девочку на расстоянии, если прислушаешься. И учуешь опасность, как свою собственную. А покуда ты принял мое наследие, так принимай и мой рок. Теперь поимка Северины на твоей совести. И ты, и Алиса – вы оба запутались, на чьей стороне правда. Разберись, сын. И тогда приходи. Вместе приходите. А я пока подготовлю почву, подстелю соломку. Все виноватые получат по заслугам!