Кровавая битва Богов
Шрифт:
— Полезли внутрь, — предложил Рензо, указав на храм.
— Нечего там делать, — покачал головой Акихико. — Вы хоть знаете, кто здесь учился?
— Да это сказки, — скривился я, поняв, кого он подразумевал. — А даже если нет, ну и что? Он давно умер.
Акихико достал из кармана разноцветную пачку мармеладных червей, и вскрыл ее, спросив:
— Будете?
— О! — оживился Рензо.
Даже Намити позабыл о страхе, с удовольствием бросив парочку извивавшихся мармеладок себе в рот.
— Хочешь? — Акихико протянул мне пачку, из которой доносилось
— Да ну нафиг, — выдохнул я, передернув плечами. — Оно под языком ползает. Гадость.
— Ну и дурак, — сказал Рензо, проглотив червя и с наслаждением зажмурившись. — Они такие вкусные!
— Так, давайте лучше колдовать будем. Намити, — я с ожиданием взглянул на Намити. — Показывай. Ты обещал.
— Н-ну, — замялся он. — Сейчас, подожди.
Когда Намити прожужжал застежкой рюкзака, мы застыли, будто в оцепенении. Акихико даже жевать перестал, шумно сглотнув. Намити вытянул из рюкзака увесистый гримуар Лорра с черной обложкой из настоящей демонической кожи. Я чуть челюсть от удивления не потерял, Рензо расширил глаза, а Акихико тихо произнес: «ну и дела».
— Ты где его взял? — спросил Рензо, и голос его дрогнул. Он был смельчаком, его трудно впечатлить, но и у его смелости были пределы. — Это же запретная книга! Ее могут читать только взрослые!
— Стащил…. — Намити стыдливо на меня взглянул. — У Рэви в библиотеке.
— Ты охренел?! — вспылил я, осознав, какую взбучку она устроит и мне, и всем нам. У меня колени подкосились. — Я тебя к ней уборщиком пристроил, чтобы ты нам на новые волшебные карточки заработал, а не воровал гримуары! Рэви нас наизнанку вывернет! Пошли назад, пока она не увидела!
— Ага, — поддакнул поникший Рензо. — С Рэви лучше не шутить.
Вот же черт плешивый. Недаром мы его Плешакондой прозвали. Иногда он такие вещи мог выкинуть по глупости, что волосы недолго на голове потерять. Мало того, уболтал нас на Могильный карьер пойти, так еще и реликвию Рэви украл.
Мы нарушили сразу два запрета!
Учитель Рэви строго запретила мне две вещи: приближаться к Могильному карьеру, и совать свой нос в гримуар Лорра. Если о первом она могла не узнать, то второе заметит наверняка. Тогда она запрет меня в комнате, и век мне не видать ни улицы, ни игр с волшебными карточками, ни сладостей. Она была заботливым опекуном, но очень строгим учителем. Иногда я был вне себя от счастья, что живу с ней, а иногда проклинал день, когда она стала обучать меня магии.
— Вы что, не хотите увидеть «свет мёртвой звезды»? — Он хитро прищурился. В руках с древним гримуаром и Соплёй на плече он стал смелым до отвращения. Да и умел зацепить за душу, если ему очень хотелось. — И кто из нас еще трус.
— Хотим, — хором ответили мы. — Давай, только быстро. И пойдем назад.
— Слушай, дай подержать, — Акихико потянул руки к гримуару.
— Ещё чего, — Намити отвёл
— Ну, хоть открой, — это я. Любопытство взяло верх над страхом перед запретами. — Давай посмотрим, что там.
— Ладно, — Намити картинно закатил глаза. — Так и быть, — стоило ему открыть гримуар, как вдали сверкнула молния, и прогремел гром. Тучи появились невесть откуда, правда были далеко, и нас накрыть должны были не скоро. Но у меня всё равно мурашки по спине пробежались. — Смотрите.
Мы нависли над книгой как три коршуна, и….
Поговорка о книге и фиге была уместна здесь как никогда в моей жизни. Гримуар Лорра являлся вместилищем древнейших знаний о магии Тьмы. Владевший им волшебник, по сути, мог творить с миром что угодно, производить какие угодно изменения, да хоть огромного ёкая призвать. Мы даже увидели его на первой странице: злющего, с волчьей мордой, рогами к низу, с громадными крыльями и окровавленными клыками.
— Ого! — удивился Рензо. — А давай вызовем его, и натравим на Курносого Акайо! Посмотрим, какой он тогда будет крутой!
— Никого мы не вызовем, — вздохнул Акихико. — Ты хоть слово можешь разобрать? — он ткнул пальцем в первую строчку. — Это же ритремский язык. Язык Богов. Мертвый язык.
И Акихико был прав. Потому что под рисунком чернели лишь строки, написанные непонятными закорючками.
— Вот тебе и «Свет мёртвой звезды», — расстроился Рензо. — На ритремском даже твоя мамаша не разговаривает, а ей уже за триста. Куда уж тебе….
— Заткнись! — рассердился Намити. — Вот возьму, и прочту! Знаю я ваш этот ритремский!
— Ага, как же…. — скептично ответил Рензо.
— Ну, вот тут ты точно заливаешь, — я скривил губу и развел руками. — Рэви знает ритремский, но не очень. А тут ты. Откуда тебе….
Вдруг дверь храма открылась, скрипнув ржавыми петлями. Мы тут же переключили внимание на порог, и увидели, как Курносый Акайо спускался по ступенькам в сопровождении небольшой свиты, а если точней: двух толстых амбалов, близнецов, у которых на лице явно отразились проблемы с умственным развитием. Морда у Акайо была противная, наглая, покрытая веснушками, а в колкие зеленые глаза страшновато было смотреть. Его не просто так прозвали Курносым, потому что если смотреть в профиль, он больше напоминал неуклюже слепленную птицу, а не человека.
В общем, типичные школьные хулиганы из старших классов, от которых лучше держаться подальше.
Судя по всему, они были навеселе. У каждого в руке по стеклянной бутылке, где плескалось дешевое пиво.
— Посмотри-ка! — обрадовался Акайо. — Плешаконда и спички здесь!
Сразу всё настроение пропало, сердце заколотилось в удвоенном темпе. Намити крепко обхватил книгу и сразу же бросился бежать, взобрался на уступ, поднимая пыль. Мы застыли на месте. Нет, не потому что были очень храбрыми. Потому что не хватало духу пошевелиться.