Кровавая королева
Шрифт:
Я продолжала молча шить, слушая и считая часы.
Когда Долина и ее свадебные приготовления окончательно мне наскучили, я упросила отца позволить мне на пару дней уехать в гости к Биток и Маири, которые жили в холмах. Упражняться с оружием мне больше не позволяли, так как Долина начала проявлять неожиданную заботу о моей душе, — она обсудила мои занятия с отцом Ансельмом и теперь опасалась, что налет ереси может помешать свадебным приготовлениям, поскольку Римская церковь не одобряла применение оружия женщинами. Кельты никогда ничего не имели против таких занятий, учитывая многочисленные и славные истории их женщин-воительниц,
И тем не менее, не столько из страха Божия, сколько от страха перед папой мне запретили упражняться во дворе. И отец Ансельм с вечно хитрым выражением лица, похоже, был чрезвычайно горд своей маленькой победой. Поскольку я по-прежнему занималась с ним грамматикой и арифметикой, то вызвалась изучать еще и греческий язык, и Боде счел это хорошей идеей.
Так я с непривычным для себя рвением взялась за изучение альфы, беты, гаммы и дельты, поскольку это вызывало раздражение у отца Ансельма. Дростан, занимавшийся вместе со мной, тоже искренне наслаждался изучением нового предмета.
Боде с готовностью согласился отпустить меня к троюродной сестре и назначил эскорт, который должен был сопровождать меня до их дома. Охрана состояла из Руари, старшего брата Биток Лахланна и Дуфа Мак Дуфа, моего двоюродного брата с отцовской стороны, — он был одним из самых искусных воинов отца и носил прозвище Чёрн Мак Чёрна, что вполне отражало его угрюмый нрав и соответствовало цвету волос, унаследованному от пиктов. Мы отправились верхом, то и дело отмахиваясь от комаров.
Биток приходилась мне не только троюродной сестрой, но и ближайшей подругой. Ее отец был таном небольшой области в Файфе, а мать Маири, миловидная темноволосая женщина, являлась одной из многочисленных двоюродных сестер Боде. Брат Биток Лахланн, который был у нас самым юным стольником, со временем должен был унаследовать владения своего отца. А пока ими управляла Маири, совмещая хозяйственные обязанности с целительством. Я любила бывать в их доме, расположенном среди холмов. После смерти матери лишь у его очага я могла узнать о травах, гаданиях, родственных узах и дружеском тепле.
Боде отпустил меня, не сомневаясь в том, что мои родственницы смогут смирить мой нрав. Однако он не догадывался, что Маири учила меня новым заговорам и заклинаниям, а порой и гадала мне. В день приезда, вечером, когда мы сидели за ужином, состоявшим из тушеных овощей, баранины и толстых соленых овсяных лепешек, я рассказала Биток и ее матери о странном эпизоде в Абернете, когда я видела мужчин, мечи, птиц и лошадей в багровых лучах восходящего солнца.
— Я знала, что в тебе когда-нибудь проснутся провидческие способности, — улыбнулась Маири, наклоняясь ко мне. — Зачастую смысл посылаемых нам знаков становится ясен лишь по прошествии времени. Если бы мы все знали свою судьбу, то боялись бы выйти из дома. Не волнуйся, эти знаки говорят не столько о твоем будущем, сколько о будущем Шотландии.
— Шотландии? — удивилась я. — Потому что я видела воинов и символы войны?
— Может, в будущем Ру выйдет за одного из этих воинов, — предположила Биток. — Ну, конечно, не за всех, — поправилась она при виде моего гневного взгляда.
Маири обхватила кисти моих рук и закрыла глаза.
— Два мужа, — произнесла она. — Может, три, если ты согласишься. Как и большинству женщин, тебе будет дана своя доля счастья и своя доля горя. Но, в отличие от них, у тебя будет… власть. — Она выпустила мои руки. — Ты можешь черпать силу из самой себя, как черпают воду из колодца. Твоя мать вывела знак Бригиды
Моя мать тоже велела мне быть сильной. Открыв рот, я смотрела на свою тетку. Маири умела гадать на рунах, но я никогда прежде не видела, чтобы она просто закрывала глаза и предсказывала будущее.
— Мужья? Но Гиллекомгана не было в моем видении, — сказала я.
— Ты вернешься в Абернет в день новолуния, — бросив взгляд на мать, заметила Биток. — А согласно древней традиции ночь новолуния служит защитой королеве.
Маири кивнула:
— Считается, что можно обрести удачу, если поцелуешь первого встречного, когда на небе воцарится тьма перед зарождением новой луны. И этот поцелуй может принести тебе прозрение. — Она сидела, устремив взгляд на лениво поднимавшийся из очага дым. — И не забудь об этом.
Маири обучила меня заговорам, которых я не слышала прежде, и объяснила, как пользоваться некоторыми травами и настойками. Кроме того, она обновила рисунок на моем плече и долго не будила меня на следующий день. В день новолуния вместе со своим эскортом я вернулась в Абернет, привезя целую корзину с глиняными горшочками и склянками, по которым были разлиты и разложены настойки и мази для всех, кто просил меня об этом.
Позднее, когда стемнело, я вышла из крепости и спустилась во двор, вознамерившись осуществить свой замысел.
Меня привлек звук молота, доносившийся из кузни, и, когда я вошла в нее из темноты, мне показалось, что я очутилась в пылающем горниле. У огня стоял раскрасневшийся Фионн, его руки и грудь, видневшаяся из-под распахнутой рубахи, были покрыты потом. Он обтер грязные руки о кожаный передник и двинулся ко мне. Я стояла в дверях, глядя на небо, которое было покрыто лишь звездами.
— Новолуние, — неловко промолвила я, потом привстала на цыпочки и поцеловала его. Его губы были напряжены, но он тут же спохватился, обнял меня за талию и ответил другим, гораздо более многообещающим поцелуем.
— Что ты задумала? — рассмеялся он.
— Просто ищу в новолуние удачу, — ответила я. И он снова прижал меня к себе для долгого и страстного поцелуя, какими мы обменивались прежде.
— Надеюсь, это принесет удачу нам обоим, — пробормотал он, отпуская меня. — Но, учитывая, что ты выходишь замуж, мы не можем…
— Я прошу тебя лишь о дружбе, — ответила я и двинулась прочь на подгибающихся ногах.
У ворот я увидела Руари — его металлическая кольчуга поблескивала в свете факела. Несмотря на свой невысокий рост, он был крепко сбит и очень серьезен.
— Иди в крепость. Уже поздно, — ухмыльнулся он.
— Я вышла, чтобы почтить обычай — поприветствовать новую луну… на удачу, — ответила я.
— Какой еще обычай? — с видом мыши, загнанной в мышеловку, осведомился он.
— А вот такой, — ответила я и, быстро нагнувшись, поцеловала его.
— Что?! — Он отпрянул в сторону. — Таким образом ты удачи не добьешься. Ступай, — добавил он и нежно прикоснулся к моей щеке. — Возвращайся в крепость, — и, повернувшись, он двинулся прочь.
В темном углу зала я обнаружила еще одну потенциальную жертву. Дростан играл сам с собой в шахматы, делая ходы и белыми, и черными фигурами. Мой отец с несколькими телохранителями сидел у центральной жаровни — они беседовали и пили вино из меха. Некоторые поднимали мех настолько высоко, что было видно, как им в рот стекает мерцающая жидкость. Я отодвинула полог, намереваясь подойти к Дростану.