Кровавая луна
Шрифт:
По его глазам она догадалась, что он прочитал ее мысли.
— Нет, этого не может быть, — умоляюще проговорила она. — Вы не позволите этим мрачным легендам вторгаться в ее жизнь. Варда отличается от остальных детей только тем, что живет не так, как они. Однако она вполне нормальный ребенок. К тому же эта болезнь не передается по наследству.
— Кто может утверждать это наверняка? — он сокрушенно пожал плечами.
Дженни лихорадочно искала слова утешения.
— Но… ведь она ничего не сделала из того…
Болезненная гримаса исказила лицо Пауля, как будто
Мгновение она стояла, глядя ему вслед. Первым побуждением было догнать его, попытаться успокоить, однако Пауль не принадлежал к породе людей, которые нуждаются в словах ободрения. Позже он сам придет к ней, а сейчас… он будет стыдиться собственного порыва. И все же Дженни была благодарна за его рассказ. На камне осталось лежать пальто Пауля. Подняв его, Дженни поспешила к туманной громаде замка. Пронизывающий ветер задувал с моря.
Глава тринадцатая
Дверь в комнату Пауля оказалась закрыта, когда Дженни вернулась в замок. Не получив ответа на стук, она поднялась к себе в спальню.
Слова Пауля неповоротливо переваливались в мозгу, рождая тревожный осадок. Он не рассказал ей всего, что намеревался. Что-то остановило его: какое-то зловещее воспоминание — неизъяснимое даже после того, как он открыл тайну проклятия, тяготеющего над семьей.
Верил ли он, что гибельное предопределение нависло над Вардой? Невероятное предположение, если рассматривать его с позиций здравого смысла. Но то, что она услышала, было лишено всякой рациональности. Слабые попытки объяснить прошлое выглядели неубедительно: мир реальности разбивался о каменные стены замка, безнадежно искривляясь в потусторонних измерениях.
Возможно, это была не Варда. Проклятие могло лежать на ком-то другом. Беатрис Лэнгдон не вызывала подозрений — безобидная как ребенок, хотя временами невыносимо высокомерная. Может быть, Рэй? Нет, представить его верхом на метле Дженни, как ни старалась, не могла. Оставались слуги. Но Пауль говорил о семейном проклятии, а слуги не были членами семьи.
В таком случае, с невеселой улыбкой подумала она, подозрение падало лишь на него самого. И тем загадочней представала причина, побудившая его к откровенности.
Дженни подошла к окну, выглянула наружу. Так ли необоснованны ее подозрения? Таинственная смерть Сюзанн, угрюмый характер хозяина замка, необъяснимый страх рыбаков перед островом… Наблюдения последних недель выстраивались в стройную цепочку. Предположения, одно ужаснее другого, ворочались в мозгу, не вызывая ничего, кроме головной боли. Об опасности, притаившейся на острове, предупреждала Мария, писала Сюзанн. Пауль требовал от нее осторожности, по собственной воле раскрыв тайну кровавого рока, с незапамятных пор преследующего его и его род. Пока следовали предостережения, но если действительно существовала опасность, она могла исходить только от одного человека — от самого Пауля.
Вместе со сгущавшимся за окнами вечерним сумраком
Коробка не было в комнате, когда она уходила, — в этом она была уверена. Прикрыв глаза, она попыталась припомнить. Да, раньше спички хранились в маленькой металлической коробке.
Может быть, их забыла Мария? Или кто-то другой положил их преднамеренно? Кроме нее, в городе побывал только Рэй, и Дженни не могла избавиться от подозрения, что он следил за ней там. Если ему удалось узнать ее настоящее имя, не был ли этот знак еще одним предупреждением?
Разведя огонь, она спрятала коробок в карман. Если его оставили по случайности, нет смысла привлекать чужое внимание. Если нет… она уже успела привыкнуть к предупреждениям. Несколько дней назад доктор Моррис убеждал ее в беспочвенности страхов, и вот… Разговор с Паулем свел на нет все его старания. Что-то странное происходило в замке; в его угрюмых коридорах притаилась неведомая опасность. Однажды она привела к смерти Сюзанн. Теперь она угрожала Дженни.
За ужином Пауль воздерживался от разговоров, хотя Дженни постоянно ощущала на себе его взгляд. Его ответы были краткими и малозначительными. Даже непрестанная болтовня Рэя была бессильна рассеять напряжение, возникшее за общим столом. Дженни со страхом подумала, что Пауль мог пересказать остальным содержание их разговора. Возможно, они догадались, кто она, и теперь раздумывают, что с ней делать.
Перестань, твердо приказала она себе. Скоро ты будешь шарахаться от собственной тени. Потеря самообладания сейчас равносильна заигрыванию со смертью. Люди чувствуют чужой страх, даже хорошо спрятанный, и ощущение слабости, противника дарит им преимущество.
После ужина, забрав из комнаты вышивание, Дженни устроилась возле камина в гостиной. Монотонная работа успокаивала нервы. Беатрис Лэнгдон заняла соседнее кресло, и некоторое время обе занимались рукоделием, изредка обмениваясь короткими репликами. Дженни чувствовала, однако, что ее собеседницу заботит нечто большее, и оказалась права.
— Пауль передал мне, что рассказывал вам о прошлом нашего рода, — произнесла она после недолгой паузы.
Дженни улыбнулась, не поднимая головы от вышивания.
— Вы имеете в виду истории о вампирах? Довольно интересно, хотя и немного жутковато.
— Вы не принимаете их всерьез?
— Всерьез? Нет, — Дженни оторвалась от вышивания и покачала головой. — Боюсь, для этого во мне слишком мало веры.
Ее ответ, казалось, раздосадовал миссис Лэнгдон.
— Печально. Люди склонны смеяться над тем, о чем знают лишь понаслышке.
Дженни спокойно подняла на нее глаза.
— Мне следовало бы испугаться, услышав их? Я правильно вас понимаю, миссис Лэнгдон?