Кровавая луна
Шрифт:
— Понятно, — доктор снова занялся бинтами.
Уверенные движения рук, сосредоточенное лицо надежно укрывали от постороннего взгляда его мысли. Наконец он нарушил молчание:
— Что именно вас интересует? — отложив снятую повязку, предупредил: — Потерпите, сейчас будет немного больно.
Дженни вздрогнула от прикосновения к краю подживающей раны.
— Как она умерла.
— Недавно здесь был один господин, тоже спрашивал о ее смерти.
— Это Луи Беннер, адвокат нашей семьи. Я разговаривала с ним перед отъездом.
— Тогда вы должны
— К сожалению, они неубедительны. Мне хотелось бы узнать обо всем из первых рук.
Доктор Моррис со вздохом поднялся со стульчика и подошел к шкафу с лекарствами.
— Тут нет никакой тайны. Миссис Лэнгдон погибла от ран, полученных в результате падения. Если вы жили в замке, вас не должно удивлять, что такое могло случиться.
— Но ведь можно найти и другие объяснения?..
Он отрицательно покачал головой.
— Никаких. Дело в том, что ваша сестра была не совсем здоровым человеком. — Движением руки он остановил возражение, готовое сорваться с губ Дженни. — Нет-нет, в этом тоже нет никакой тайны. Когда вы последний раз видели сестру?
Она опустила глаза, смущенная этим вопросом.
— Несколько лет назад. До того, как она вышла замуж за мистера Лэнгдона.
Какое-то мгновение он раздумывал, затем молча опустился на стульчик и начал обрабатывать рану.
— Возможно, мне не стоило бы останавливаться на вещах, которые хорошо вам известны. Миссис Лэнгдон не отличалась сильным характером. Из бесед с ней я вынес впечатление, что в детстве ее подавлял отец, человек с сильным характером. После его смерти она чувствовала себя как корабль без якоря и привязалась к Паулю Лэнгдону, видя в нем новую опору, возможно, замену отца.
Он посмотрел на Дженни, отыскивая в ее лице подтверждение своих слов. Она кивнула.
— Дальнейшие события развивались следующим образом, — продолжал он. — Подобное внимание, весьма вероятно, польстило ее мужу. Ее беззащитность очаровала его, но прошло время, и ему стали очевидны причины ее столь сильной привязанности. Разочарование, и это можно понять, вызвало некоторое охлаждение. К тому же ваша сестра была чрезмерно возбудимой натурой, принимала успокоительные средства. Когда я разговаривал с ней, мне показалось, что она с очень раннего возраста пользовалась снотворным. — Он снова вопросительно посмотрел на нее.
— Я ничего не знала об этом, — Дженни выдержала его взгляд. — Хотя сейчас мне это не кажется невероятным. Она все время жаловалась на бессонницу, с самого детства.
— Так, так… — он закончил перебинтовывать ногу, поднялся, подошел к окну. — Вам должно быть известно, что все психотропные лекарства обладают одной неприятной особенностью. Организм постепенно привыкает к ним, и приходится прибегать ко все более сильным дозам, чтобы добиться желаемого результата. Я пытался уговорить вашу сестру лечь в клинику, где ей помогли бы снять лекарственную зависимость, но она и слышать об этом не хотела. Мне ничего не оставалось, как выписывать ей, один за другим, новые рецепты.
Дженни поразило печальное выражение
— В какой-то степени, — глухо проговорил он, — в ее гибели можно обвинить и меня. Однако врач привыкает отрешаться от чувства вины, иначе он просто сойдет с ума. В ту ночь что-то разбудило вашу сестру. Невозможно точно сказать, что именно это было. Может быть, плохой сон, хотя снотворное подавляет сновидения. Она поднялась с постели и зачем-то подошла к окну. Падение через сломанное ограждение балкона было фатальным.
— Мистер Беннер говорил о небольшой царапине, — напомнила Дженни без особой надежды.
— Да, неглубокий порез на шее. Уверяю вас, он не мог вызвать смерть. Она могла пораниться сама, подравнивая ножницами прическу, например.
— Падение с такой высоты надежно скроет следы борьбы или колотые раны, — Дженни ухватилась за новую мысль.
Доктор Моррис озадаченно покосился на свою пациентку.
— Возможно… но я сомневаюсь в этом.
Дженни со вздохом посмотрела на часы. Почти четыре, нужно возвращаться. Она встала с кресла, достала из сумочки кошелек.
— Сожалею, что не смог подробнее ответить на ваши вопросы, — доктор Моррис подошел к двери. — Я уже объяснил вам в самом начале, что в этой смерти нет никакой загадки.
— Но эта царапина, — Дженни упрямо не желала признавать поражение, — так ли она безопасна?
— Абсолютно, смею вас уверить, — он терпеливо улыбнулся ей, словно недогадливой школьнице. — Если не предположить только, что это след от укуса вампира.
Он рассмеялся, довольный шуткой. Где-то в глубине сознания прозвенел сигнал опасности: кто-то уже упоминал такую возможность. Совсем недавно…
— Какое странное совпадение, — Дженни задержала дыхание, — Луи Беннер тоже рассказывал об этом, какие-то предания, связанные с прошлым семьи Лэнгдонов.
Лицо доктора Морриса приняло строгое выражение.
— Это была шутка, мисс Денвер, — твердо сказал он, — и не позволяйте воображению уводить себя в мифологические дебри. Смерть вашей сестры была несчастным случаем, я могу поручиться за это своей профессиональной репутацией.
— Простите, — она подала ему руку, — вы правы, я действительно чересчур впечатлительна. Спасибо за помощь, и я хотела бы просить вас еще об одном одолжении: пусть наш разговор останется между нами.
— Обещаю, хотя мне и не очень нравится его содержание.
Возле двери Дженни остановилась.
— Скажите, доктор, если доза снотворного была так сильна, что могло разбудить ее в ту ночь?
Он недоумевающе пожал плечами.
— Птичий крик… может быть, шум ветра. Но это в том случае, если доза действительно была сильной. Вполне вероятно, она ограничилась всего несколькими таблетками. Тогда ее мог разбудить малейший шорох, даже плохой сон.
— И проснувшись от шороха, она словно сомнамбула вышла на разрушенный балкон? Неужели нескольких таблеток достаточно, чтобы притупить чувство опасности?