Кровавая любовь

Халле Карина

Наконец, на горизонте, рядом с кроваво-красным небом, которое постоянно меняет оттенки, над ревущим багровым океаном, начинает вырисовываться силуэт. Северный Ледовитый океан? Какой-то другой океан в другом мире? В любом случае, контраст поразительный с бесконечным белым снегом, мощными волнами, ощущением смертельного холода и бездонной глубины под бурлящей красной поверхностью. Время от времени ударяет молния, красные и золотые полосы вырываются из темных облаков.

И по мере того, как мы приближаемся, очертания берега становятся чем-то узнаваемым, похожим на какой-то замок.

Когда мы подходим еще ближе, я понимаю, что это руины. Полуразрушенные остатки того, что когда-то было величественным и обширным, но теперь в некоторых местах представляет собой просто груды камней.

— В этом дворце вы жили? — спрашиваю я Наталью, осматривая руины по мере нашего приближения.

— Боже, нет, — шепчет она. — Здесь я никогда раньше не была. Иначе, давным-давно сбежала бы из этого места.

— Если бы смогла, — замечаю я.

Калейд прочищает горло, глядя на меня так пристально, что я чувствую это в своей крови. Точно. Приманка. Черта с два Скарде в это поверит, не знаю, почему Калейд волнуется. Мы уже облажались.

Солона не хватает. С одной стороны, я рада, что его нет, потому что он в безопасности. Не сомневаюсь, что тот попытался бы убить своего отца, Скарде сделал бы это в ответ. И, честно говоря, не знаю, чем бы это закончилось. По крайней мере, Солон с Дракулой, в реальном мире, где лошади сделаны не из металла и костей, и где развратный король вампиров не живет в разрушающемся замке, ожидая нас.

Потому что, конечно, он ждет нас. Скарде послал этих бессмертных в нашу сторону. Он знал, что мы придем, и сто процентов, подготовился намного лучше, чем мы.

— Вот мы и пришли, — произносит Калейд, глядя на вход в руины. Когда-то там были гигантские ворота, может быть, подъемный мост, но сейчас это просто каменная арка, и всадники занимают свои места по обе стороны, ожидая, когда мы пройдем.

Я будто вступаю в проклятие.

Мне нужно развернуться и убежать далеко-далеко. Каждый инстинкт, каждая клетка и молекула в теле знают, что я не должна переступать через эту дверь.

Но выбора нет. Не только потому, что мне некуда бежать, но и из-за того, что Наталья с Калейдом тащат меня.

Они заводят меня в большой внутренний дворик, к остаткам фонтана посреди неровной каменной площади. Над нами только багровое небо и красные молнии, крыши нет. По другую сторону фонтана еще одна арка, некий проем, ведущий в темноту.

Калейд тащит меня туда, но останавливается, вглядываясь в темноту.

Ждет.

Я смотрю на Наталью. Ее обычно спокойное лицо искажается. Она тяжело дышит через нос, быстро моргает, как будто у нее вот-вот начнется приступ паники. Мне знакомо это чувство.

Затем я смотрю на Калейда. Его поза бесстрастна, подбородок поднят, он смотрит в бездну.

Но даже он не на сто процентов хладнокровен, как обычно.

Капельки пота выступают у него на виске. А нужно чертовски много усилий, чтобы заставить вампира вспотеть.

Он напуган. Она тоже.

А я? Что ж, теперь я просто до усрачки в ужасе.

— Не нужно бояться, Ленор, — произносит голос позади нас.

Мое сердце замирает в груди, паника захлестывает, заставляя

тело напрячься, срабатывают все внутренние тревожные звоночки.

Беги.

Беги.

Не оборачивайся.

Не смотри.

Не смотри на него!

Смотреть на него — значит потерять свою жизнь.

Калейд втягивает воздух, затем его ногти впиваются в кожу на моей руке, и он разворачивает меня, почти вырывая из рук Натальи.

Я оказываюсь лицом к лицу со Скарде.

И снова удивляюсь увиденному. Все это время я думала, что он — ужасающий монстр, похожий на летучую мышь, как показывают в фильмах. По крайней мере, думала, что увижу нечто странное, как Джеремайс и его постоянно меняющееся лицо.

Но нет.

Скарде чертовски красив.

На вид ему примерно шестьдесят или около того, черные ухоженные волосы, волевой подбородок, прищуренные голубые глаза, которые пронзают насквозь, уши немного топорщатся. Он одет в темно-синюю рубашку и черные брюки и выглядит совершенно неуместно среди всего этой разрухи, как будто только что пришел на работу в качестве успешного генерального директора.

— Наконец-то мы встретились, — говорит он, улыбаясь и складывая ладони вместе. И клянусь, что у него шикарный британский акцент. Разве Скарде не норвежец? Черт возьми, есть более важные вещи, о которых нужно подумать. Например, как тот меня убьет.

Скарде одаривает меня еще одной быстрой улыбкой, но не искренней, а затем смотрит на Калейда.

— Ты вернулся. Я и не наделся, сынок.

Калейд кивает.

— Я привел ее, как ты просил.

Темные брови Скарде приподнимаются.

— Как я просил? Когда это я упоминал Ленор?

Затем он снова одаривает меня этой улыбкой и делает шаг вперед.

— Прости за неловкость. Я не видел своего сына много лет, поэтому он не знал о том, что я хочу тебя. А дочь… видишь ли, она отреклась от меня десятилетия назад. Мне с трудом верится, что та здесь с дружеским визитом.

Теперь Скарде пристально смотрит на Наталью.

— Так в чем дело? Почему ты здесь? Знаешь, в глубине души я знал, зна-ал, что ты снова войдешь в мою жизнь, но и представить себе не мог, что ты приведешь мою невесту.

— Невесту? — резко спрашиваю я, притворяясь, но еще и потому, что это заявление до сих пор шокирует.

— Да, — отвечает Скарде, ухмыляясь. Затем он хмурится, глядя на отметины, которые Калейд оставил на моей руке. — Как ты смеешь причинять ей такую боль? Отпусти.

Калейд и Наталья одновременно отпускают меня, как будто держали горячую картофелину. Затем Скарде протягивает руку вперед, крепко, но нежно хватает меня за запястье и притягивает к себе. Вблизи все немного по-другому. Я чувствую запах одеколона, что странно. Вампиры не пользуются одеколоном, если только не пытаются что-то скрыть. И его лицо не кажется таким… солидным, каким должно быть. Я моргаю, глядя на него, как будто пытаюсь что-то разглядеть, думая о тех картинах с волшебными глазами, о которых упоминал Солон.