Кровавая любовь

Халле Карина

И любви.

Кровавой любви.

— Солон, ты меня слышишь? — шепчу я. — Вернись ко мне, пожалуйста. Я здесь. Я жду тебя.

Кровь течет.

Заполняет рану.

Я наблюдаю, как она растекается по его груди, льется на снег и камни под ним.

И по-прежнему ничего.

Закрываю глаза, запрокидываю лицо к небу, слезы капают.

Луч света падает мне на лицо.

Я прищуриваюсь и понимаю, что тучи расступаются, открывая голубые лоскуты неба.

Синее небо.

Больше ни намека на красный.

И тут

Солон шевелится подо мной.

Я ахаю и отступаю назад, видя, как он дергается, его грудь вздымается.

О боже мой!

— Солон, — кричу я, прижимая руки к его лицу. — Солон.

Он моргает.

Смотрит в небо, которое соответствует голубизне его глаз.

Затем его глаза расширяются, и он переворачивается, кашляя кровью.

— Тебе это нужно, — говорю ему, и я в таком странном настроении, что мне хочется плакать и смеяться одновременно. — Тебе нужно выпить мою кровь.

Он снова падает на землю, слишком слабый, чтобы говорить или держаться на ногах. Я быстро разрезаю другое запястье и прижимаю к его рту, другой рукой обхватываю его затылок и приподнимаю на несколько сантиметров над землей.

— Пей, — говорю ему. — Тебе нужна моя кровь. Это единственный способ выжить.

Он кусает меня за запястье, сначала мягко, затем его клыки вырастают, по привычке глубоко вонзаясь. Его взгляд немного потерянный, одновременно хищный и отстраненный, видимо, так и происходит, когда возвращаешься из мертвых.

Затем, по прошествии времени, когда я чувствую, что теряю силу и энергию, в его глазах появляется ясность.

«Я умер», — говорит он мысленно, все еще жадно поглощая кровь. — «Я умер. Ты вернула меня обратно. Я сумасшедший?»

Я качаю головой.

«Нет. Ты — это ты».

«Я причиняю тебе боль?»

Я закрываю глаза.

«Нет. Ты больше не сможешь причинить мне боль, Солон. Чудовище ушло, но ты здесь. Я тоже».

«Что, если я не смогу остановиться?»

Я чувствую, как жизнь ускользает из меня.

«Ты найдешь способ», — шепчу я.

Затем все погружается во тьму.

***

Я просыпаюсь от того, что вода омывает мои ноги. На мгновение кажется, что мои воспоминания перематываются назад, что я возвращаюсь в прошлое, которое было не так давно, что я все еще застряла на глубине, вечно тону, вечно пребываю на дне океана в другом мире.

Но затем я медленно открываю глаза, уставившись на темно-серую гальку с замысловатыми бледными узорами на ней, как будто в слоях скрыты карты и послания. А за галькой — хрустящая белизна покрытого коркой льда снега, а за ней… кровь.

Так много крови. Она разбрызгана по галечному пляжу и белому снегу. Тут же я вспоминаю весь хаос,

смерть и кровавую бойню и поднимаю голову, когда паника начинает мной овладевать, перехватывая дыхание.

— Ты в безопасности, Ленор.

Голос Солона раздается рядом, и я резко поворачиваю голову, видя его лежащим на спине рядом со мной. Его ноги наполовину в красном океане, который продолжает плескаться о берег.

— Солон, — кричу я, подтягиваясь к нему, мое тело оживает при звуке его голоса, его виде, его запахе.

— Лежи, — говорит он и отодвигается, не так быстро, как обычно, но, с другой стороны, он теперь новый вампир, и может потребоваться некоторое время, чтобы привыкнуть. Что касается меня, я будто двигаюсь сквозь патоку.

Он хватает меня за руку и кладет голову набок, глядя на меня своими прекрасными голубыми глазами.

— Мы оба немного слабы, — объясняет он. — После того, как я выпил твою кровь, ты сразу потеряла сознание. Начался прилив. Я пытался вытащить тебя из воды, насколько мог, но я… приспосабливаюсь.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю я.

Солон мягко улыбается мне. Боже, он прекрасен.

— В некотором смысле, как будто меня сбил грузовик. В другом смысле, как будто я только что заново родился.

Я с трудом сглатываю, мое горло словно наждачная бумага.

— Как думаешь, это сработало?

Он улыбается.

— Ну, я здесь, не так ли? — затем его улыбка увядает. — Меня не должно быть здесь, Ленор.

— Ты думал, что я позволю тебе умереть?

— Нет, — признается он. — Ты слишком упряма. Но… ты ведь не знала, что делаешь.

— Знала, — говорю я, защищаясь, приподнимаясь на локтях. — Мне сказали, что я не буду создавать диких вампиров. Я точно знала, что делала. Ты, блядь, умирал, Солон. Нет, ты был мертв. Ты правда думаешь, что я позволила бы этому случиться, не испробовав все, что могу?

— И кто тебе это сказал?

Я на мгновение прикусываю губу.

— Джеремайс.

— Значит, ты не была уверена, что это сработает, — говорит он со страдальческим выражением лица. — Джеремайс мог солгать.

При упоминании его имени я смотрю на безжизненное, обугленное, обезглавленное тело. Черт. Он мертв. Действительно мертв, потому что я убила его. Я убила своего собственного отца, каким бы злодеем он ни был.

— Лунный свет, — зовет Солон, придвигаясь ближе ко мне. — Я знаю, как сильно ты склонна цепляться за чувство вины, но, пожалуйста, не надо. Не сейчас.

— Если не сейчас, то когда? — беспомощно спрашиваю я.

Он мягко улыбается мне, затем отпускает мою руку и, оттолкнувшись, встает на ноги.

— Позже у нас будет много времени для самокопания. А сейчас нужно убираться отсюда. Здесь ничуть не безопаснее, чем было раньше.

— Несмотря на то, что наши отцы мертвы? — спрашиваю я. Солон наклоняется и поднимает меня на ноги, обнимая для поддержки, когда меня немного качает.