Кровавая месть
Шрифт:
При этом Доминику даже в голову не пришло, что безупречное поведение старшего поколения Майкиных рук дело. А всё благодаря отличному знанию характера обеих мам. Учитывая, что мероприятие было одноразовым и необременительным, обе дамы сочли свои визиты своего рода развлечением, потребовав взамен отчёта, чем дело кончится. Майкин ответ: «Мне самой интересно…» — только добавил им энтузиазма.
Не удалось ей, правда, охватить более широкий круг лиц, вследствие чего одна из встреч заставила Доминика испытать массу весьма сильных и совершенно неожиданных
Немного опоздав — ничего не поделаешь, пришлось ещё раз перепроверять расчёты, — он застал дома чрезвычайно довольных детей и чрезвычайно вздрюченную соседку. Пани Новакову.
Муж её на этот раз вздумал устроить ранний ужин или, если угодно, поздний обед. Заскочил посреди дня домой с мясом, он обожал мясо, уточнил время и объявил, что будет гость. Жутко важный. Или даже два.
Поскольку именно на этот день Новакова заранее договорилась с Майкой, она успела забрать своих детей из детского сада, а чужих из школы и прикупить по дороге хлеб и уксус. Больше ничего. Просто уверена была, что остальное необходимое дома имеется!
Дети вообще не проблема, распихала их по соседям, да это и не важно. Но ей нужно, просто необходимо… позарез! Сделать соус с панировочными сухарями, мука никак не годится, исключительно толчёные сухари, и не просто из абы какого хлеба, а из белого, отлично высушенного! Купить невозможно, продают мешанину какую-то, и посушить некогда, а у пани Майки всегда, она точно знает, всегда есть в запасе такие сухари! А у её подлеца вкус, как у летучей мыши, нет, как у охотничьей собаки, нет, как у того, о, господи, как у кота избалованного, кот никогда не возьмёт в рот несвежего, с какой ещё скотиной можно её мужа сравнить?!
Плохо знавший соседку Доминик обалдел.
А у той тряслись руки, и слёзы уже наворачивались. Только-только вернувшиеся с дополнительных иностранных языков дети не собирались садиться за уроки, а, стоя тихонечко в дверях кухни, с огромным интересом наблюдали за представлением, крайне удивительным и непонятным. Им же было известно, что Новакова прекрасно ориентируется на их кухне, знает, где и что мама хранит, и совершенно непонятно, чего она пристала к отцу, который за своей работой мог такие мелочи и позабыть.
Соседка не замедлила всё объяснить.
— В выдвижных ящиках нет! — чуть не прорыдала она. — Извиняюсь, я очень извиняюсь, сама посмотрела — нет! Нет! И наверху тоже прошарила — нет сухарей!
Прозвучало это столь отчаянно, что Кристинка не выдержала и ткнула локтем брата. Томек тоже сжалился над соседкой и со вздохом шагнул вперёд:
— Они там стоят, сухари, в смысле. Вон, в железных коробках из-под чая, на самом верху. А если маме немножко надо, то в той маслёнке, рядом с солью.
И, наплевав на хорошие манеры, показал пальцем. Слёзы у Новаковой моментально высохли, зато проснулся инстинкт хозяйки:
— Сухари? В маслёнке?..
— А её мыть трудно, — вежливо подключилась к беседе Кристинка. — Она очень старая. И внутри всякие перегородки, колечки и
— Ох… — только и смогла выговорить Новакова.
Она ещё не окончательно отошла от стресса, а потому не сдержалась и, нервно приподняв крышку, заглянула внутрь маслёнки. На дне сиротливо лежала горстка сухарей, чистеньких, беленьких, мелко помолотых, но от силы ложка.
— Ох… — повторила Новакова с безумным разочарованием и устремила взгляд к потолку, не скрывая страстной надежды.
Доминик наконец сдвинулся с места. Он, как-никак, был человеком хорошо воспитанным и доброжелательным. Одержимость Вертижопкой и отгораживание от всего мира временно отступили, и он, вскочив на стул, поднялся на цыпочки и достал с верха кухонного шкафчика обе банки из-под чая.
— Думаю, мы вашему горю поможем, здесь наверняка есть запас. Дети лучше знают.
Все бросились заглядывать внутрь, чуть не столкнувшись лбами. Одна банка была полна чудесного порошка, вторая заполнена на три четверти.
— Ох! — произнесла Новакова совсем иным тоном и ослабла от счастья.
Её тут же усадили за стол, а Доминик предложил чаю. Соседка охотно согласилась, но только через минутку, сначала дело…
— Я только замочу, надо, чтобы полностью набухло, и остальное сразу верну. Всего минутка, но время займёт…
Прижимая к груди обе жестянки, Новакова убежала и, правда, вернулась через четыре минуты уже только с одной и полупустой. За время своего отсутствия она успела сообразить, что Доминик — мужчина, а потому кухонные разговоры с ним надо вести как с недоумком, растолковывая и разжёвывая всё до мелочей.
— Нужно время, чтобы хорошенько размокло, а у меня всё уже горячее: и бульон, и вода, и молоко, только отмерить и залить, вот и всё. Ровно через час будет готово. Это я говорю, чтоб вы не подумали, будто я совсем спятила. Это мой чай? Вы — просто прелесть!
Комплимент Доминика не столько обрадовал, сколько смутил. Высказывание о минуточке, которая займёт время, он понял отлично, поскольку в общении с Майкой к таким вещам привык. Самому-то было всё равно, но в присутствии детей выглядеть полным идиотом не хотелось, поэтому следовало, наверное, объяснить…
— Вы не думайте, я в таких вещах немного разбираюсь. Знаю, что сухари надо замачивать, а также горох, грибы и некоторые крупы. Кое-что в этом понимаю. Зря вы так волновались.
— Ах, батюшки мои, — вздохнула Новакова с умилением. — Если бы мой муж хоть чуточку в этом смыслил, я бы как в раю жила! Так нет же, вечно всякую блажь выдумает, а откуда мне знать, что в его дурацкую башку втемяшится. Только пани Майка меня и спасает, а теперь вот вы… — Она поколебалась, внимательно присмотрелась к Доминику и решительно продолжила: — Да что там! Пани Майка из тех, на какую любой позарится, я бы на вашем месте к жене повнимательнее была. Ещё уведёт кто из-под носа.