Кровавая месть

Хмелевская Иоанна

Доминик остановился на пути к чайнику. Машина была вещью нейтральной и, несомненно, интересной. Он даже удивился: ведь не далее как пару часов назад сам думал, как было бы удобно возить детей в машине — оба помещались бы.

— Детям не сказала?

— Нет. Не легли бы, а я устала. Даже не все вещи вынула из багажника. Думаешь, украдут?

Тема была очень даже животрепещущая и совершенно чуждая всяким чувственным турбуленциям, а потому Доминик сразу успокоился и практически наполовину очеловечился. Вода в чайнике ещё шумела, он машинально взял пустой стакан и налил себе чаю.

— Если поставишь

на стоянку, то не должны. Сторож худо-бедно присматривает.

— А я и поставила, даже со сторожем договорилась, потому и не потащила сразу, не хотелось, устала.

Доминик уселся за стол:

— Гараж забит.

— Знаю. И далеко. Умаешься туда-сюда мотаться. Нет, лучше здесь оставлю. Тем более застраховала ее от всего на свете.

— Правильно, — вежливо похвалил Доминик, но не сдержался и спросил: — А что купила-то?

Это было сильнее его. Не исключено, что, даже положив голову на плаху, он не удержался бы от вопроса: какую марку купил палач? — если бы расслышал болтовню господ экзекутора с помощником на автомобильную тему. Майка в руках топора не держала и вообще была посторонней особой…

Посторонняя особа охотно рассказала всё о своём новом приобретении, не отклоняясь от темы, добавляя лишь полезные сведения на предмет состояния дорог родного края. С отдельными комментариями об отсутствии подъезда к функционирующим автозаправкам. Собственно говоря, впечатления посторонней особы Доминика не касались, не должны были касаться, но почему-то было интересно и забавно… Очеловечивание продолжалось. Тем более что посторонняя особа вела себя безупречно. А принимая во внимание детей… Будь это, к примеру, просто няня, ну, гувернантка, надо же относиться к ней доброжелательно и с симпатией, а иначе пришлось бы увольнять и искать другую… Кошмар!

Странно, но в роли женщины, заботящейся о его детях, Вертижопку он себе не представлял. Ну никак. Не подходила, и всё тут. И вообще Вертижопка отошла пока на второй план, едва маяча на горизонте, что существенно облегчало ситуацию.

— Сделай одолжение, принеси вещи из багажника, — жалобно попросила няня-гувернантка. — Я книг накупила, а они жутко тяжёлые. Он с краю стоит, «фольксваген», здесь на бумажке номера, а вот ключи.

Конечно, Доминику ничего не стоило принести тяжести, мужчина же он, в конце концов. Он охотно встал и направился к двери.

— Две пачки и маленький чемодан, — уточнила Майка.

А потом оказалось, что раскладушка куда-то запропастилась. Замученный всякими катаклизмами, во главе с вернувшимся канадским уродом, Доминик забыл её отыскать заранее и спал себе преспокойно на семейной тахте. Вот и теперь, весь в автомобильных размышлениях, улёгся на тахту рядом с посторонней особой и гувернанткой…

* * *

— Лопну, — заявила Боженка, входя… нет, врываясь в Майкину прихожую. — Из меня сейчас новости повалят не только через рот, но и носом, и из ушей, а чем, прикажешь, спрашивать? Разве что жестами. НУ И ЧТО?!

Майка о визите была предупреждена и приготовилась: вооружилась напитками и закусками.

— Поскольку последнее явно не новость, отвечаю на вопрос: так вот, ВСЁ!

Боженка поняла. В общих чертах. А потому жаждала подробностей, но и со своей стороны горела желанием поделиться

сенсациями, накопившимися в Майкино отсутствие. Время суток задушевной беседе способствовало. Дети, расправившись с уроками, резвились у друзей неподалёку, Доминик, понятно, на работе, дома — тишь да гладь, да божья благодать. Можно было даже расположиться за обеденным столом.

— Значится, умница я, — похвасталась Боженка, извлекая из пакета два контрастных пузыря: красное сухое и шампанское. — Ничего в рот не брала в твоё отсутствие, некогда было, а теперь правильно рассчитала: пока ещё дождёшься, чтоб шампанское замёрзло, а красное можно сразу. И Януша подрядила, он в мастерской приятеля копается, того Рыся, ну, ты его знаешь, здесь совсем рядом. Рассказывай! Сначала ты, а то я никогда не кончу!

Майка начала с конца, одновременно наливая:

— Я даже расстроилась. Прям, не знаю, что и думать, похоже, у Доминика характер меняется.

— Ну?

— Вот тебе и «ну». Всю жизнь был ненормально верным мужем, никаких других женщин, а теперь начал своему божеству изменять…

Боженка поперхнулась первым же глотком кофе:

— Какому бож… Ты что… Вертижо?! С кем?! Откуда знаешь?!

Невзирая на хрип и кашель, текст был понятен. Майка взяла свой бокал с вином и чуток помолчала.

— А ты как думаешь?

— Не может быть. Это слишком здорово, чтобы быть правдой! Чтоб мне лопнуть, а Анюта куда умней, чем кажется! Ведь предсказывала такую вероятность! Подожди, в смысле дальше давай, не тяни, у меня тоже много всякой всячины, а похоже, что ещё больше выйдет!

В Майке взыграло любопытство, как у коня селезёнка, и стало ясно, что если она хочет услышать Боженкину всячину, то следует поделиться своей, иначе той придётся ждать до морковкина заговенья. Поделилась своими успехами на всех фронтах, чем несказанно утешила подругу.

— Ну ты подумай! Ну Анюта! Просто как в воду глядела, не хуже Ванги сработала. Вертижопка глупа, как пробка, квартирку растеряхи с бумажником, тёплое гнёздышко, ухватила, наобещав тому выгибонов, как вернётся, дура набитая, заполучила Доминика, уже ему рай на земле наобещала — а где, спрашивается, развод? Доминик не чешется, применила к нему свой гениальный метод «фиг получит»: стала дохлой глистой прикидываться или, ещё хлеще, надулась, как мышь на крупу, но задом вертела — чуть не оторвался, Доминик свирепеть начал, а ведь давно заметно было, с самого начала, не в кайф ему в том раю, любому дураку ясно, а тут, извольте радоваться, наш деревянный канадец за сладеньким обещанием поспешил вернуться, облом, побарахтаться-то негде стало, Доминик домой приплёлся, что Анюта и предвидела, главное — разогретого мужика с его собственной бабой свести, сермяжная правда, а ничего умнее не придумать…

Боженка, словно в горячке, действовала сразу по нескольким направлениям. Пробовала закуски, прихлёбывала кофеёк, чаёк и винцо и раскладывала всю информацию по полочкам (не столько для Майки, сколько, скорее, для себя), абсолютно игнорируя точки и пользуясь запятыми, чтобы перевести дух. Наконец, притомилась и сделала перерыв.

— Из чего вывод: сама себе напаскудила, — радостно подвела итог Майка. — Не води она парня за нос, наобещав ему с три короба, может, и посидел бы подольше за океаном?