Кровавая Месть
Шрифт:
Моретти хоть и не могли говорить, но пытались перейти на ментальный язык, проникнуть в мысли и сознание, но я умел абстрагироваться и отключать ненужный поток и не слушать, но сможет ли это сделать Скай? Нужно ослабить их настолько, чтобы они не могли повлиять на неё, не могли сделать ей больно словами, ведь слова могут ранить не хуже ножа.
– Этого мало, – сказал я.
– Согласен, – кивнул брат и громогласно рассмеялся, а Саймоэль удивил, поддакнув. – Но мы только начали, да, Аиррэль?! У меня полно времени в запасе и ты вроде тоже никуда не торопишься?
– Нет, я задержусь ради такого благородного дела, – согласился с братцем и закатал рукава, намереваясь хорошенько отделать треклятых уродов
Велиал достал плеть из воздуха, обрамлённую длинными шипами, сделанную из хвоста дракона.
– Шкуру сдирать уметь надо, а у меня прирождённый талант, мальчики, – демон облизнулся и хлёстко ударил братьев длинной плетью, разрубая плоть и снимая кожу одним ударом до внутренностей, раздирая до костей. Моретти сгорали внутри и плавились, разрывались снаружи от ударов, но раны затягивались, а мы продолжали.
– Нравится, varpi? – спросил я и, выкрикнув очередное заклинание, поджёг их в Небесном пламени. Тела загорелись в белом огне, глаза полились из глазниц, тела плавились и срастались, плавились и срастались. Кожа слезала ошмётками, оголяя скелет, а я упивался их муками и наслаждался процессом даже больше, чем хотелось признать. Но об этом я не позволил себе думать ни на секунду дольше положенного. «Они заслужили», – повторял я как мантру и внутренний голос соглашался с утверждением, хоть это и претило моей природе – издеваться над кем-либо, но ради спокойства своей семьи, я готов был на всё, а Скай стала частью моей жизни. Главной и самой важной.
Демон не позволял телам восстанавливаться, сдирая с них кожу ударами плети.
– Стоит и мне высечь вас, что скажете? – Велиал уступил мне свой хлыст и я, немедля, нанёс удар. Рассёк грудь обоих братьев, содрал кожу. Рана открылась и затянулась. Я нанёс снова и бил их, пока не почувствовал облегчение и не увидел водопады крови, стекающие вниз по камням.
– Велиал, пора, – я скрутил хлыст в руке и оглядел туши. – Позови их…
– Кого? – Саймоэль удивился и ждал ответа.
Зато брат прекрасно понял о ком я говорю, мы заранее обсудили наши действия и были готовы, но даже сейчас в его глазах пробежал огонёк удивления, что я не отступил и не передумал в последний момент. Нет. Отступать я не планировал, не после всего, через что прошла Скай. Они должны заплатить за каждую слезинку на её лице, за каждую капельку крови и каждый кошмар, что снился ей, а так же за шрамы, за метки и страх в её глазах и мучения, что она пережила. За нашего ребёнка, которого мы лишились по их вине. Из-за них! Из-за этих безжалостных монстров. Они попытались разрушить нашу семью, убили мою жену и погубили ребёнка. И пусть я буду безумен, но не оставлю их безнаказанными.
Кожа на упырях медленно затянулась, срослась. Я отвесил шлепок Доминику, приводя его в чувства, а Саймон потряс второго брата, взбодрив оплеухой.
Моретти моргали и скалились, смотрели волком, но боялись и старшились того, что будет дальше. Того, что я придумал. А я умею удивлять.
– Значит так, – я покрутил в руках хлыст, рассматривая окровавленные шипы. – Переходим к следующему этапу. Хочу, чтобы вы были в сознании. Уверяю, вам понравится. Вы же любите совершать насилие…
Моретти шипели и кряхтели. Их языки отрасли, но я мигом решил эту проблему, отрезав их повторно. Братья выкрикивали мысленные ругательства, проклиная меня и пытаясь задеть, уколоть, вспоминали Скай и пытались унизить её в моих глаза,
Саймоэль заметно нервничал, томился в ожидании, а вот я был спокоен как удав.
Велиал вернулся в компании четырёх инкубов – уродов и насильников, соблазнителей. Их безобразные тела, не заставят отвернуться лишь самых стойких. Я не дрогнул, хоть и вид появившихся инкубов вызывал отвращение. Сейчас они не строили из себя прекрасных любовников, не меняли облик. Сейчас их задача была иной и приносила им массу удовольствия в отличии от их жертв.
Оскал предвкушения прошёлся по мордам приглашённых гостей. Они окружили наших пленников, стягивая с себя одежды и только сейчас до упырей дошло, что будут с ними делать.
«Прекрати! Отвали! Убери их от нас! Какая же ты мразь, Аиррэль! Подонок, каких мало! Чтоб ты сгорел в адском пламени…».
Я глаза закатил. Долго же молиться придётся, чтобы это случилось. Становись в очередь, выродок.
«Не трогай меня. Тварь, убери руки. Клянусь, что убью каждого, если хоть пальцем…», – жаль, что Лазарро не успел закончить свою невероятно трогательную мысль, потому что инкубы принялись насиловать братьев слаженно и резко врываясь в их тела, не вливая в них яд, по наставлению демона, и были несказанно рады, поступившему предложению поиметь Моретти.
Способности инкубов были близки со способностями упырей. У первых и вторых был яд, способный соблазнять и лишать воли, подчинять влиянию хозяина. Только вампирам яд нужен был, чтобы поймать жертву и съесть, выпить кровь, насытиться, а инкубам – чтобы принудить жертву к сексу, лишить болезненных ощущений и заставить поверить в то, что жертва делает это по собственной воле. Инкубы нуждались в сексуальном удовлетворении, причём могли заниматься сексом часами, мучить и насиловать жертву, забирая жизненные силы, выпивая соки. Вампиры питались кровью, а секс был лишь побочным действием, не всегда необходимым – не основным, как в случае с инкубами.
Как прозаично выходит, что такие близкие друг другу виды, сейчас вынуждено встретились в такой интересной ипостаси. Одни в качестве охотников, а вторые в качестве добычи, жертвы. Я знал, что Моретти не якшались заниматься сексом с мужскими особями и не отвергали любых предложений, не раз развлекались в клубах Велиала, откуда мы и почерпнули нужную информацию о знакомствах, связях и выяснили, что братья любили издеваться сами, но никода не позволяли другим мужчинам касаться их. Что ж всему есть начало. Справедливости ради им стоит попробовать то, что они делали с другими и познать степень боли, ощутить на себе смысл слов «насилие», «унижение» и «подчинение», может и желание отобъется касаться кого бы то ни было без согласия.
Я отвернулся спиной, не желая быть свидетелем происходящей сцены и заметил побелевшего Саймоэля, который едва сдерживал рвотные позывы. Вновь предложил ему убраться подобру-поздорову или последовать моему примеру…
Я сел в позу лотоса и принялся ждать, закрыл глаза. Велиал был не столь прихотливым и смотрел, даже давал советы, измывался как мог и выкрикивал порочные словечки, подстёгивая инкубов и доводя до кондиции братьев. Я же полностью отключил слух, предпочитая тишину и предаваясь медитации, пока сие действо не завершится, точнее пока я не решу, что можно заканчивать. И главное преимущество в том, что нас никто не слышал. Ни криков, ни оров, ни стонов, ни гула. Тишина на всю долину. Мои воины могли лишь догадываться, что я делал и зачем, но не видели, а им и не нужно было видеть. Лучше не смотреть и не знать, насколько беспощаден или безумен их командир. Безумен ли я? Настолько насколько было нужно. Переборщил ли я? Не думаю.