Кровавая Невеста
Шрифт:
Я ничего об этом не рассказывала папе.
И при всей ее храбрости, она тоже.
«Расскажи мне, как тебе в супружеской жизни». - сказал в конце концов папа.
Я улыбнулась. «Хорошо».
«Роккетти тебе нравятся?»
"Конечно."
Его глаза, такие же, как мои, смотрели
Был ли я? «Папа, конечно».
«Потому что я могу терпеть все твои разговоры, а твой муж - нет…» - предупредил он.
Я попыталась улыбнуться в знак благодарности. "Я знаю я знаю. И только по этой причине мне, возможно, придется отговаривать тебе ухо.
Папа покачал головой, но, похоже, не рассердился на меня. "Что они любят? Роккетти?
Какой странный вопрос. «Ты их знаешь, папа. Намного лучше, чем я.
«Ты живешь в их доме. Спиш под их крышей ». Он пожал плечами. "Я заинтересован. Каковы его люди? Алессандро? »
«Ты один из его людей, папа».
«Я один из людей Сальваторе». Ответил мой отец. В нем, казалось, перевернулся переключатель. Он больше не был старым неодобрительным человеком, которого я называла папой, но теперь он казался более оживленным. Жестче. Солдат Наряда.
Я заставила свое тело расслабиться. «Я не встречала много его людей. Только Оскуро и Беппе. С Алессандро обычно не приносит бизнес домой ».
«Люди вроде Алессандро - это бизнес». - коротко сказал папа. «Оскуро? Беппе? Что они любят?"
«Оскуро - мой телохранитель, и он очень хорошо выполняет свою работу - он сейчас снаружи, если ты хочешь с ним встретиться. Я встретилась с Беппе лишь ненадолго, но он казался очень вежливым ». Я просмотрела на резкое выражение лица отца. «Я не осознавала, что была шпионом».
Папа взглянул на меня и нахмурился. «Ты не такая. Я просто беспокоюсь о том, чтобы о моей дочери позаботились ».
«Извини, я не осознавала».
Почему папа так заинтересовался? Возможно, он действительно хотел знать, заботятся ли обо мне, или, возможно, он хотел получить больше информации о печально известном Роккетти. Когда я вышла замуж, я знала, что папе будет выгодно быть так близко с Доном и его семьей, но я решила, что бизнес будет лучше от этого.
Мы с папой дальше говорили о потерях, которые произошли на свадьбе. Он больше не упоминал Алессандро или Роккетти, но их имя нависало над нами. Единственный раз, когда он намекнул в их сторону, это когда он сказал мне, что жаль, что у меня не было свадебного приема.
«Ты не против, если я возьму что-нибудь из своей спальни?» Я спросила, когда пора идти.
Он
Дом, в котором я выросла, медленно менялся с годами, и всегда в моих руках. Иногда мачехи пытались что-то изменить, но через несколько часов дом возвращался на место. Они никогда не оставались достаточно долго, чтобы оказать реальное влияние.
В детстве мы с Кэт бегали по этим залам, прячась за занавески и используя эти окна, чтобы смотреть на сады внизу. Это была наша игровая площадка в прятки, наш замок, наша тюрьма.
Наши спальни были рядом друг с другом. Я остановилась перед ней, но затем вошла в свою.
В моей спальне были разбросаны коробки, но в остальном ничего особо не изменилось. Листы были перепутаны, стол был весь в дерьме. Косметика покрыла все доступные поверхности, а моя любимая фарфоровая кукла по имени Долли отдыхала на своем обычном месте над кроватью. В каждой щели и в каждом углу были приклеены фотографии.
Фотографии меня и Кэт, моих друзей и моей семьи. Была даже одна моя мама. Она выглядела прекрасно, со мной у нее на коленях. Я была точной копией своего отца, настолько, что могла притвориться, что моей матери никогда не существовало. Я ее не помнила, а папа никогда о ней не говорил.
Я сорвала фото и сложила пополам. Для загадочной женщины было предательством оставить ее в этом тихом доме наедине с моим отцом.
Я собрала еще одну коробку с одеждой и вещами, которых мне не хватало. В последний момент я сняла со стены свою любимую Долли и несколько фотографий.
Фотография нас с Кэт заставила меня задуматься. В этом мы были одеты не в школьную форму, а в красивые платья. На мне было длинное красное платье, а на Кэт серебряное. Мы обе стояли перед елкой, прижимаясь друг к другу и смеясь. Как будто камера поймала нас посреди шутки.
Я внезапно сообразила, что это была последняя фотография, которую мы сделали вместе. Кэт умерла в марте следующего года.
Я аккуратно подняла фото и положила в коробку.
По пути к выходу я остановилась перед комнатой Кэт. Я не заходила в нее почти два года, и папа тоже. Я даже не была уверена, упаковано ли она.
Я поставила свою коробку.
Теперь я была замужем, и папа мог пройти через наши спальни и очистить их. В конце концов, зачем тратить зря две совершенно хорошие спальни?
Кэт никогда не возражала, чтобы я прогуливалась в ее комнату - ну, в конце концов, она это сделала. В детстве она этого не сделала. Но я вспомнила, как вошла в ее комнату без стука, и она кричала мне, чтобы я ушла.
«Наверное, она мастурбирует, - подумала я. Наверное, я бы тоже на себя накричала.
Я слегка прижала руки к ручке. Не знаю, почему я чувствовала, что нарушаю правила.
<