Кровавая работа
Шрифт:
– Я ничего не понял, – сказал Кан. – Какую-то ерунду вы говорите, по-моему.
Маккалеб вздохнул и покачал головой.
– Скажи мне, ты хочешь, чтобы убийцу твоего отца поймали?
– Еще бы. Но при чем здесь часы? Какое отношение к этому имеют часы?
– Я бы тебе объяснил, но для этого нужно время.
– Я никуда не тороплюсь.
Подумав немного, Маккалеб решил, что выхода у него нет. Он попросил Кана подождать его и направился в машину за пакетом с кассетой и фотографиями с увеличенного кадра.
Молодого корейца звали Стив Кан. Сидя на переднем сиденье рядом с Бадди,
Маккалебу удалось убедить Стива после довольно подробного рассказа. В конце концов поняв суть объяснений Маккалеба, Стив Кан повесил на дверь табличку «Скоро вернусь» и закрыл магазин. Обычно он добирался до работы пешком, но на машине все-таки было быстрее.
Когда они подъехали к дому Канов, Стив пригласил Терри войти. Бадди остался сидеть в машине. Дом был внешне точно такой, как и у Грасиэлы, видимо, одной типовой застройки начала пятидесятых годов. Стив попросил Маккалеба подождать в гостиной, а сам удалился в коридор, ведущий к комнатам. Вскоре до Маккалеба донеслись обрывки разговора на корейском.
Дожидаясь возвращения мальчика, Терри осматривал дом, столь похожий на жилище Грасиэлы. В голове у него роились непрошеные мысли о том, как горевали в ночь убийства две эти столь разные семьи.
Стив Кан вернулся довольно быстро, держа в руках часы и трубку радиотелефона. И то и другое он протянул Маккалебу.
– Мама ничего с часами не делала, стрелки не переводила, – сказал он. – Они идут так же, как той ночью.
Взяв телефон и часы, Маккалеб краем глаза заметил, что в дверях гостиной неслышно возникла женская фигура. Это была мать Стива Кана. Он чуть приподнялся со стула, но вдова никак не прореагировала на его движение. Она молча стояла в дверях и смотрела на Терри.
Маккалеб захватил с собой фотографии увеличенного кадра, а также свою записную книжку и блокнот с пометками. Хотя он и посвятил Стива Кана в свой план, но чувствовал себя не в своей тарелке. Сейчас он должен совершить звонок от имени следователя полиции. А это – преступление, даже если «подставить» придется такого идиота, как Эдди Арранго.
Номер телефона Главного диспетчерского центра сохранился у Терри со времен работы в Управлении ФБР Лос-Анджелеса, когда требовалось скоординировать действия нескольких агентов. Сам Центр, располагавшийся под зданием городской мэрии, был похож на темную пещеру, куда страшно заглядывать. Но именно оттуда вели переговоры по радиосвязи все полицейские и пожарные города. Там же находились часы, показывавшие точное время, по которому следователи установили время убийства Глории Торрес и Чан Хо Кана.
Пока Бадди вез их из Голливуда в магазин, Маккалеб вытащил из сумки дело об убийстве Торрес и отыскал там номер полицейского жетона Арранго. Затем он положил часы, полученные от Стива Кана, на подлокотник и набрал номер телефона Центра. Оператор ответила тут же.
– Говорит Арранго из отдела убийств в Вест-Вэли, – сказал Маккалеб. – Номер жетона один-четыре-один-один. Я сейчас без рации. Мне нужно узнать время, чтобы начать наблюдение. С секундами, пожалуйста.
– До секунды? А вы
– Точно.
– Подождите, – услышал в трубке Терри, глядя на часы Кана, которые показывали 5:14:42.
– Точное время пять часов четырнадцать минут тридцать восемь секунд, – послышалось в трубке.
– Понял, – сказал Терри. – Спасибо.
Положив трубку телефона, он взглянул на Стива Кана:
– Часы твоего отца спешат на четыре секунды. Маккалеб заметил, как сузились глаза корейца, когда
тот заглянул в его записную книжку. Терри скрупулезно выписал на одну страницу все указания времени по делу Торрес. Сейчас он сделал последнюю запись, и Кан вместе с ним подсчитывал что-то в уме.
Они пришли к одному и тому же выводу одновременно.
– Это означает, что.
Стив вскочил со стула, не закончив фразы. Он посмотрел на мать, продолжавшую молча стоять в дверях гостиной, а потом снова на Терри.
– Это тот подонок! – выдохнул Кан, дрожа от ярости.
– Это мягко сказано, – ответил Маккалеб.
Бадди Локридж завел «таурус» сразу, как увидел, что Терри вышел из дома.
– Поехали, – сказал Маккалеб, захлопывая дверцу машины.
– А паренька в магазин не подвезем?
– Нет, он остался поговорить с матерью. Трогай, Бад.
– Ладно, ладно. Куда теперь?
– Домой, на катер, – ответил Терри.
– На катер? Но эти ребята могут быть еще там. Или в засаде на пристани.
– Это уже не имеет значения. У меня не осталось выбора.
Локридж высадил Терри на Кабрильо-вэй, в полумиле от пристани. Маккалеб пошел дальше пешком, укрываясь в тени магазинчиков, выстроившихся вдоль бульвара. Они с Бадди договорились, что Бад оставит ключи в машине и возвратится к себе на шлюпку как ни в чем не бывало. Если он заметит что-то подозрительное или увидит в гавани чужака, то включит фонарь на мачте. Маккалеб увидит свет издалека и не сунется на катер.
Когда показались первые мачты, Терри, как ни вглядывался, ни одного огонька не заметил, хотя было уже темно. Кругом было очень тихо, и ничто не указывало на опасность. Увидев в нескольких шагах будки с платными телефонами, Терри, бросив свою тяжелую сумку, набрал номер Бадди.
– Ну как дела? – спросил он.
– Вроде все спокойно, – ответил Бадди. – Я никого не заметил, и меня никто не тронул. На парковке нет новых машин. Так что легавые слиняли.
– А у меня на катере?
– Там чисто, я смотрел. Но проход к нему загорожен желтой лентой, типа, «не влезай – убьет!».
– Понятно. Я уже на месте. Только сначала загляну в прачечную и спрячу сумку в одной из сушилок. Если
меня на катере все-таки ждут гости, сумку заберешь ты, как договорились. Понял?
– Да, не беспокойся.
– Если на катере все спокойно, я выйду обратно очень быстро. Но хочу сказать сейчас – спасибо за все, Бад. Твоя помощь была неоценима.
– Брось, Терри. Мне плевать, что эти недоумки против тебя имеют. Я-то знаю, ты отличный мужик.
Повесив трубку, Маккалеб поднял свою сумку и направился к прачечной. Там он нашел пустую сушилку, запихнул в нее сумку, закрыл крышку и направился к своей лодке.