Кровавая работа

Коннелли Майкл

Прежде чем открыть раздвижную дверь салона, Мак-калеб еще раз осмотрелся, но, кроме темной тени Бадди в кубрике своей шлюпки, ничего необычного не увидел. Бадди наигрывал на губной гармошке какую-то старую мелодию. Кивнув ему, Маккалеб раздвинул дверь.

В салоне катера было очень душно, в спертом воздухе висел едва уловимый запах женских духов. Его оставила после себя Джей Уинстон, решил Маккалеб. Свет он зажигать не стал, а достал фонарь, прикрепленный к низу навигационного стола. Потом Терри направил свет на пол и пошел к люку, ведущему

вниз. Ему надо было взять запас одежды и лекарств, которого хватило бы на несколько дней. Терри знал, что в ближайшее время он вряд ли снова появится на лодке.

Отыскав на полке дорожную сумку, Терри зашел в свою каюту и положил в нее белье. Он делал все медленнее, чем хотел, но в одной руке приходилось держать фонарь, и с этим пришлось смириться.

Покончив с бельем, Терри прошел в ванную за лекарствами; там же висел и его блокнот для медицинских показаний. Маккалеб поставил открытую сумку на раковину и уже собирался нагрузить ее пузырьками и упаковками со шприцами и прочим, когда он услышал посторонний звук. Выйдя в узкий коридор, он увидел пробивавшийся сквозь люк свет. Свет горел либо в камбузе, либо в салоне, подумал Терри, застыв на месте. А он свет не зажигал.

Маккалеб постоял, прислушиваясь, но вокруг не было слышно ничего, кроме его собственного дыхания. Но выбор у него был невелик. Он, конечно, мог подняться наверх через запасной люк, только смешно было бы думать, что его не ждет сюрприз.

– Бадди! Это ты? – позвал он.

– Нет, Терри, это не Бадди, – прозвучал после долгого молчания женский голос.

Этот голос он узнал сразу.

– Джей!

– Ты не хочешь подняться наверх, Терри? – спросила она.

Оглянувшись, он увидел тусклый свет от фонаря в ванной. Дальше везде была темнота.

– Уже поднимаюсь, Джей.

Джей Уинстон сидела на мягком вращающемся стуле возле кофейного столика. В темноте он прошел, едва не задев ее, подумал Терри, занимая стул в другом конце салона.

– Привет, Джей. Ну как идут дела?

– Бывало и получше.

– У меня тоже, – подхватил Терри. – А я собрался позвонить тебе утром.

– Как видишь, я уже здесь.

– А где же твои друзья?

– Это не мои друзья. И уж точно не твои, Терри.

– Согласен, – кивнул Маккалеб. – Но что все это значит? Как получилось, что ты здесь, а они нет?

– Потому что мы, провинциалы, иногда оказываемся сметливее крутых парней из Бюро.

Маккалеб вяло улыбнулся:

– Ты знала, что я обязательно вернусь за лекарствами.

Джей улыбнулась в ответ:

– Все решили, что ты уже на полпути в Мексику, а возможно, уже там. Но, увидев шкафчик, набитый лекарствами, я поняла, что ты словно на привязи. И должен вернуться.

– Теперь ты меня поймала, и вскоре тебе достанется вся слава и почет.

– Вовсе нет, – спокойно возразила Уинстон. Маккалеб ответил не сразу. Он старался понять, какую

игру ведет Джей Уинстон.

– Что ты хочешь сказать, Джей?

– Понимаешь, интуиция подсказывает

мне одно, а улики указывают на другое. А я привыкла доверять своей интуиции.

– Я тоже. Любопытно, о каких уликах ты говоришь? Что ваши люди нашли сегодня у меня на катере?

– Не густо. Бейсбольную кепку с буквами «К» и «И». Она совпадает с описанием той, что была на водителе «че-роки», по словам Джеймса Нуна. Вот, собственно, и все, если не считать того, что мы обнаружили, открыв верхний ящик навигационного стола.

Маккалеб машинально повернулся, глядя на стол в салоне. Он хорошо помнил, как проверил все в ящиках стола после того, как спугнул незваного ночного гостя. Терри не заметил, чтобы что-то пропало или, напротив, появилось.

– И что там было? – с интересом спросил он.

– В ящике ничего не было. А вот под ящиком было. Приклеенное липкой лентой.

Поднявшись со стула, Маккалеб подошел к столу, выдвинул верхний ящик и перевернул его. На внешнем дне ящика были хорошо видны следы от широкой липкой ленты. Не сумев сдержать досаду, Терри громко хмыкнул. Он ясно представил, как ночной пришелец приклеил заранее приготовленный пакет к днищу ящика.

– Позволь мне предположить, что было в пакете, – сказал он.

– По-моему, не стоит. Твои слова могут больно ударить по твоей психике. А я этого не хочу.

– Об этом можешь не волноваться. Для меня это не имеет значения. Итак, я начну. В небольшом полиэтиленовом пакете лежала сережка, снятая с Глории Торрес, и семейная фотография Джеймса Корделла. Ту, что сняли с ветрового стекла его грузовика. Я прав?

– Ты забыл про запонку, принадлежавшую Дональду Кеньону, – сказала Уинстон. – Серебряную запонку в виде знака доллара.

– О ней я не знал, – сказал Маккалеб. – Бьюсь об заклад, Невинс, Улиг и этот осел Арранго, наверное, чуть не лопнули от радости, обнаружив пакет.

– Да. Они не скрывали своего злорадства.

– Чего не скажешь о тебе.

– Да. Все слишком уж «на блюдечке». Слишком просто. Какое-то время оба сидели молча.

– Терри, – нарушила тишину Уинстон, – меня удивляет, но ты не выказываешь беспокойства по поводу того, что на твоем катере найдены улики по трем убийствам. Не говоря уже о прямом мотиве, который у тебя был для совершения этого преступления. – Уинстон жестом показала на грудь Маккалеба. – Ты выглядишь разве что немного раздосадованным. Может, объяснишь почему?

– Потому что теперь все изменилось, Джей. Кепку, сережку и прочее мне на катер подбросили. Прошлой ночью на лодку пробрался мужчина. Он ничего не взял, следовательно, он должен был что-то оставить. У меня есть свидетели, Джей. Меня подставили. Не знаю кто и зачем, но меня подставили.

– Если ты думаешь, что это был Болотов, то ты ошибаешься. Он находится под стражей с воскресенья, когда его задержал контролер по условно-досрочному освобождению.

– Нет, Болотов тут ни при чем.

– Еще пару дней назад ты считал иначе.