Кровавая регата
Шрифт:
– Ну так стреляй! – закричал водитель, мастерски проскользнув между двумя фурами, одна из которых обгоняла другую. – Ковбой хренов! У всех регистраторы. Хочешь кино снимать?! Еще один Жеглов нашелся! А если промахнешься, во встречную машину попадешь?! Тебя же в пыль сотрут! Давай, стреляй!
– А Радик?
– А что Радик? Ты готов из-за него в тюрьму сесть?
Старший лейтенант выругался. Одно дело, когда ты не обращаешь внимания на «КамАЗы» с неоформленным грузом, принадлежащие уважаемому человеку, и получаешь за это скромную сумму, практически
Полицейский вспомнил сказку, в которой Баба-яга посадила Иванушку-дурачка на огромную лопату и пихала в печь. Сейчас в роли дурачка выступал он, а в качестве устья печи – центральный вход краевой прокуратуры.
Радик в данном случае всего лишь выразит свои соболезнования и будет абсолютно прав.
Старлей яростно почесал в затылке и полез за сотовым.
После короткого разговора он коснулся плеча водителя и сказал:
– Пропусти джип! Вадим сказал, что сам разберется!
«Тойота» вильнула вправо, и мощный «Порше» с ревом вырвался вперед. Водитель «Тойоты» выдохнул, вытер пот и выключил сирену.
Вадим, худощавый парень с неприятными, слегка выкаченными глазами и большими залысинами, поднял левую руку. Правой он все время растирал промежность через мятые брюки, морщась и ругаясь сквозь зубы.
Вадим показал на машину Марка, стремительно поднимавшуюся по пологому участку шоссе, и заявил:
– Выжми все, но достань его!
Хмурый плотный водитель кивнул и придавил педаль газа.
По непонятной причине «бэха» чуть замедлилась на подъеме.
Вадим перестал мять мошонку. Его глаза сузились. Он сжал зубы, вытащил пистолет, ухватился левой рукой за ручку над дверью, опустил стекло и высунул ствол в окно.
Резко и звонко загремели выстрелы. Рука Вадима моталась из стороны в сторону под воздействием мощного встречного потока воздуха. Пули уходили в сторону, но он продолжал со злостью нажимать на спусковой крючок. Парень истратил все патроны и скорее догадался, чем увидел, что все время мазал.
– Догони эту суку! Видишь, он тормозит! Я ему сейчас колеса прострелю! – заорал он, размахивая «макаровым».
Джип, двигаясь по левому ряду, выскочил на вершину склона одновременно с «бэхой». Машины разделяло не больше двух метров.
Вадим сменил магазин, взялся за рукоятку пистолета двумя руками и прицелился под свес корпуса низкой «бэхи». Он выстрелил два раза и не попал, потому что целился прямо в колесо. Парень не видел, куда угодили пули, но понял, что опять мажет.
Водитель джипа не знал особенностей трассы перед Новороссийском, а Марк знал. Если не сбросить запредельную скорость на вершине холма, то можно на секунду почувствовать себя горнолыжником, взлетающим с трамплина. Только роль лыж при этом будет выполнять машина. Марк не собирался менять квалификацию, поэтому и притормозил, даже рискуя попасть под пули.
Асфальт ушел вниз. Джип завис
Марк аккуратно объехал огромную помятую тушу джипа, лежавшую на левом боку, всю окутанную паром, и стремительно ушел с места аварии.
– Дядя Володя!.. – позвал Марк, заглядывая поверх калитки. – Эй, на палубе?
Из-за разросшихся кустов малины слышался зычный мужской голос, не очень музыкально выводивший:
– Славы нам чужой не надо, АКС – наша отрада.
– Корабли и самолеты, вам привет от морской пехоты! – пробормотал Марк и подмигнул Савелию, попросту Сэму, своему старому дружку, с которым он и прибыл в Новороссийск, пережив по дороге некоторые приключения.
– А чего это он поет? – спросил Савелий и в который раз огляделся по сторонам.
Он делал это с того момента, когда они бросили «бэху» возле какой-то облезлой трансформаторной будки на окраине Новороссийска и пошли пешком к дому дяди Володи. Марк сказал, что это друг его отца. Он должен помочь.
– Дядя Володя душ по утрам принимает. Из бочки. Пока не допоет и не помоется, нас не услышит.
– И вам будет не до смеха, если тронете морпеха! Ах, хорошо! Чтоб я сдох на одном из Карибских островов!
Обладатель зычного командного голоса закончил прием водных процедур и со скрипом распахнул дверку душа, сколоченного из досок.
– Дядя Володя! – крикнул Марк, услышав скрип и догадавшись о его значении.
На дорожке, ведущей к дому, появился плотный мужчина в шлепанцах, до пояса замотанный в большое махровое полотенце. На правом плече мужчины красовалась татуировка в виде развернутого андреевского флага на фоне якоря и с подписью внизу: «Морская пехота».
Слегка прихрамывая, дядя Володя подошел к калитке, прищурился и пробормотал:
– А? Что? Кто там швартуется?
– Понятно, – пробормотал дядя Володя где-то через полчасика и пыхнул трубкой, разгоняя комаров. – Значит, влипли по самые гланды кашалота.
– Ну да, вот так. – Марк развел руками и виновато взглянул на крепкого седого мужчину в тельняшке. – Дядя Володя, вы уж извините. Так уж получилось. Даже не знаю, что делать. Мы переночуем у вас, утром уйдем. А там видно будет.
Дядя Володя снова вверг комаров в панику мощным дымным выдохом, вытащил трубку изо рта и заявил:
– Сходи на кухню, возьми в морозилке еще бутылку и мясо разогрей. Тут надо разобраться как следует.
Марк кивнул и ушел. Сэм тоскливо смотрел перед собой.
Нет, дядя Володя принял их хорошо. Он накормил друзей немудреной, но сытной холостяцкой едой, выслушал краткую историю их приключений, расспросил, где они оставили машину, заставил выпить по три стопки какого-то очень крепкого, но приятного зелья и уложил спать. Проваливаясь в дремоту, Сэм слышал, как дядя Володя с кем-то говорил по телефону.