Кровавая схватка
Шрифт:
Её пульс участился до неприятной пульсации, уши были настроены на любой звук… любой признак того, что там был кто-то ещё. Но в ответ раздалось только молчание.
Она заглянула в открытую комнату прямо перед собой, на стол и свободные стулья, которые видела ранее, и направилась по коридору направо.
Она водила рукой по неровной каменной стене, спускаясь по широким деревянным ступеням. Через четыре высоких продолговатых окна проникало ещё меньше света. Толстые ветки снаружи заслоняли гаснущий свет, как будто тьма рано поглотила эту часть здания.
Она
Она повернула ручку третьей двери.
Её сердце подпрыгнуло при виде того, что походило на стоячие гробы, выстроенные вдоль стен впереди, а также слева и справа от неё. Но каждый был открытым и пустым, обнажая ремни внутри, а также то, что выглядело как эквивалент лепнины, подогнанной под человеческую фигуру.
Она неуверенно переступила порог, проверяя, что за дверью, прежде чем шагнула дальше внутрь.
Она прошла мимо центрального каменного стола, не преминув заметить ремни, которые свисали и с него тоже.
Остановившись перед одним из гробов, она осмотрела мягкие коричневые полоски кожи, которые, по-видимому, предназначались для перевязки шеи, предплечий, запястий, талии, бёдер и икр. Она протянула руку, чтобы дотронуться до одной из них.
— Они для наказания.
Сердце Софии подпрыгнуло на долю секунды раньше, чем всё остальное подскочило в ней. Она резко обернулась. Её испуганный взгляд метнулся к дверному проёму, где в тусклом свете стоял Джаск. Он всё ещё был в той же одежде, в которой выходил на поле, но его волосы блестели, как будто он принял душ.
— Ликаны ненавидят, когда их сдерживают, — сказал он. — Мы страдаем крайней клаустрофобией. Побывав там однажды, ты обычно больше не совершаешь проступка.
— Ты кладёшь в них своих?
— Они в такой же мере сдерживающий фактор, как и при активном использовании.
В нём было что-то другое — почти как если бы надвигающаяся ночь придала ему новую силу. Если это было возможно, он казался ей более резким, расслабленным… почти более настороженным.
Она отошла от гроба.
— Несколько тиранический подход для того, кто, как предполагается, заботится о своей стае, — сказала она, складывая руки на груди.
— Несколько осуждающий тон в устах серрин.
— Мы делаем то, что должны.
Он прислонился спиной к стене сразу за дверью.
— То, что ты выберешь делать.
Она направилась к столу, бросив недоверчивый взгляд в его сторону.
Ей стало интересно, как долго он был без Эллен. Что с ней случилось? Если бы они долго были вместе. Почему он не нашёл другую. Все вопросы были слишком личными, чтобы она осмелилась их задать. И неё её дело было над ними рассуждать.
Повернувшись к нему лицом, она присела на ближайший край стола и склонила голову.
— Немного извращённо,
— Хочешь попробовать на размер?
— Это твой конёк, Джаск? Привязывать людей ремнями?
— Тебя это беспокоит, Фия?
Услышав, как её имя впервые сорвалось с его губ, она вздрогнула.
— Это ведь твоё имя, верно? — спросил он, и в его глазах промелькнула искорка веселья. — Ф-И-Я, Тули говорит мне.
Казалось, его ещё больше позабавило её молчание, пока она пыталась найти ответ.
— Ты хочешь заглянуть внутрь одной из камер содержания? — спросил он. — Поскольку тебе явно любопытно, как здесь обстоят дела.
— У вас есть способные трансформироваться?
Теперь это была полезная инсайдерская информация. Очень незаконная и впоследствии рискованная информация, которую он не должен был ей раскрывать.
Он отступил на шаг в коридор, вытянув руку вправо.
В глубине его глаз было что-то, говорившее о вызове — вызове, который, как ей показалось, был проверкой. Он опустил взгляд на её грудь, затем снова посмотрел ей в глаза, явно почувствовав участившийся пульс — явно желая, чтобы она знала об этом.
Он ожидал, что она скажет «нет».
— Конечно, — сказала она. — Почему бы и нет?
Она последовала за ним из комнаты, изображая как можно больше беспечности, пока он вёл её к последней двери в коридоре. Он спустился по истёртым деревянным ступеням с решётками в темноту внизу, София последовала за ним.
На подземном уровне не было окон. И было холодно, гораздо холоднее. Тишина была неземной, повсюду витал запах сырости.
Идя впереди, он включил три настенных светильника. Шнур всё еще раскачивался, когда она проходила мимо, и белый свет только усиливал холод узкого каменного коридора.
Они проходили металлическую дверь за металлической дверью слева и справа, пока Джаск не остановился у той, что находилась в дальнем левом углу.
Он толкнул дверь, указывая Софии войти первой.
Переступив порог в темноту, она услышала ещё один щелчок. Комнату осветил мягкий белый свет, но его было недостаточно, чтобы достичь углов.
То, что напоминало тюремную камеру, занимало верхний правый угол комнаты — примерно шесть на шесть квадратных метров. Две внутренние стены были каменными, две наружные — прутья, которые были углублены в пол и потолок. Прямо впереди в стене была единственная дверь. Лучше всего это можно было описать как клетку, и она догадалась, что технически это именно так и было — только участники были добровольными.
— Сколько здесь всего этого? — спросила она, глядя на двуспальный матрас на полу внутри.
— Десять на этом участке. Более чем достаточно, — он указал на открытую дверь. — Попробуй.
Она искоса посмотрела на него, когда он поравнялся с ней, и в её глазах, несомненно, отображалась настороженность.
Он направился вперёд и шагнул внутрь впереди неё.
Поколебавшись ещё мгновение, слишком хорошо зная, что он мог бы затащить её туда, если бы захотел, она последовала за ним.