Кровавая схватка

Прайор Линдси Дж.

Слишком долго люди за пределами Саммертона и Мидтауна были не более чем побочными продуктами деградирующей системы. Власти давно упустили из виду, что происходит на самом деле — и Лоутаун, и Блэкторн теперь изобилуют коррупцией под властью нескольких ключевых лидеров третьего вида. Хуже того, тем же самым властям больше не было дела до людей, попавших под перекрестный огонь.

И очень немногие имели шанс улучшить своё положение, особенно в финансовом плане. Те, кто это сделал, были вытеснены с угрозами в адрес себя или своих семей, если кто-то более крупный или с лучшими связями хотел занять их место. Потому что возможностей в любом случае было так мало,

что выживали только самые стойкие или те, кто был связан с нужными элитами.

Впоследствии сформировалось эгоистичное человеческое общество. Люди научились выживанию сильнейших, подавляя, избивая, угрожая, издеваясь и контролируя даже себе подобных.

В результате всё большее число людей предпочитало вместо этого жить в Блэкторне — стать постоянными обитателями защитных коконов, созданных их владельцами-вампирами, или, как им нравилось себя называть, господами. Это был уничижительный и контролирующий термин, который София терпеть не могла. Но именно такими были отношения между кормильцем и вампиром, независимо от того, как они это описывали. Господа кормили и размещали своих людей-кормильцев и, прежде всего, давали им защиту в месте, где последние находились на вершине иерархии потребностей. Без защиты никто не продержался бы достаточно долго, чтобы нуждаться в пище и крове. Попав не в те руки, скорее предпочитали умирать с голоду.

Это была часть культуры Блэкторна, которая вызывала отвращение у Софии, и она долгое время считала, что ОКТВ следует больше контролировать. Но кормильцы никогда не травили своих господ. С предательством расправлялись жестоко. И, не имея возможности когда-либо выбраться из Блэкторна или Лоутауна, они слишком хорошо знали, что власти были последними, кто мог им помочь. Как только ты упал, ты просто продолжишь падать.

Вот почему Альянс — когорта людей-линчевателей, — взяла на себя задачу добиться успеха там, где потерпели неудачу власти. Вот почему София работала в Блэкторне каждую ночь, прокладывая себе путь в подпольный мир третьего вида. За последние десять месяцев она окунулась в самую гущу этого, своими глазами увидела, что, подобно плесени, его зловонность просачивается во все уголки района, и что это необходимо остановить.

Альянс вернёт равенство для всех людей. И это начнётся с прекращения контроля третьего вида в Блэкторне — запугивания, шантажа, рэкета за покровительство. Альянс будет уничтожать ключевых игроков преступного мира одного за другим. Контроль будет восстановлен. Люди, вынужденные жить в Лоутауне или Блэкторне, наконец-то будут в безопасности, как и обещали те самые власти, которые с тех пор их бросили.

Если бы она могла вернуться в Альянс, чтобы предупредить своих коллег, что их тайная операция раскрыта.

После её побега от бескомпромиссного лидера ликанов, на неё надели наручники.

Сквозь затемненный щит забрызганного дождём забрала улицы казались не более чем размытыми, непрозрачными оттенками серого на фоне приближающегося рассвета.

Пульсирующее рычание мотоцикла заглушало шум, который постоянно пронизывал плотное ядро района — не в последнюю очередь низкое, ритмичное гудение басовой музыки, которое было слышно даже на окраине Блэкторна, куда они направлялись.

Несмотря на то, что её подавленные чувства создавали ощущение отстранённости, не говоря уже о сюрреализме того, к кому она была прикована, она не могла полностью уйти от реальности. Её голова, возможно, была изолирована шлемом, но её тело определённо не было. Её руки сомкнулись вокруг подтянутой талии лидера ликанов, её грудь прижималась

к жару его твёрдой спины. Джаск, должно быть, смеялся про себя над её попыткой сразиться с ним на пустоши. Если бы он был способен смеяться. Судя по тому, что она слышала, чувство юмора было тем, чего ему очень не хватало.

Не то, чтобы это имело значение. Она не пробудет рядом достаточно долго, чтобы всё это имело значение. Это была лишь временная неудача. И об этом она должна была постоянно напоминать себе, чтобы стеснение в груди не переросло в панику.

Нельзя сказать, что её панику не возможно было оправдать, учитывая, куда её везут. Но пока это была паника, подавленная любопытством. Заглянуть в комплекс было чем-то, к чему имели доступ лишь немногие за пределами сообщества ликанов. «Если только Джаск не планировал, что ты никогда больше не выберешься оттуда». Она не сомневалась, что он хотел того же для неё. Но он скоро убедится в обратном.

Избегая сложностей с передвижением на мотоциклах по уплотнённому и перенаселённому центру, ликаны петляли по закоулкам и переулкам. И, несмотря на её возмущение тем, что она была прикована к своему похитители, даже она не могла не восхититься плавностью, с которой он управлял мощной машиной. Репутация ликанов за быструю реакцию и превосходное пространственное восприятие была бесспорно подтверждена, когда Джаск и его стая проскакивали через узкие промежутки и огибали препятствия прежде, чем София успевала осознать то, что они миновали.

Но с другой стороны, все последние три дня, с тех пор, как она проснулась, лежа на спине на вонючем матрасе, было трудно переварить. Она очнулась сонной и с сильной дезориентацией из-за удара по голове. Очнулась от того, что вампир питался ею, внутренняя сторона её бедра была влажной от её крови и его слюны.

Марид.

Ремни, которые приковывали её к ржавому металлическому каркасу кровати, делали её беспомощной. И если и было что-то, что выводило её из себя, так это беспомощность. Несмотря на своё ослабленное состояние, она сопротивлялась, проклинала и угрожала.

Марид отвесил ей резкую пощечину по лицу, усугубив её унижение. И она посмотрела на него в ответ, стиснув зубы, несмотря на навернувшиеся слёзы.

Она была убеждена, что для неё всё кончено. Не в последнюю очередь за прошедшие часы. И временами ей хотелось, чтобы это поскорее закончилось. Размышляла о том, была ли смерть лучше боли. Боль, с которой она жила долгие годы и которая не имела никакого отношения к Мариду.

Затем, когда Марид, наконец, сказал ей, что она не просто ещё одна в его длинной череде человеческих жертв — тех, кого похитили и продали с целью наживы преступному миру, — что он знал об Альянсе, и что он был следующим в её списке жертв, она обратила свой гнев внутрь. Кто-то подслушал, как она упоминала его имя, без сомнения, когда слишком много выпила. Где-то на этом пути она повела себя глупо, беспечно, безрассудно — все эти устоявшиеся черты характера, которые, как она всегда знала, в конечном итоге, приведут её к краху.

И она не сомневалась, что так бы и было, если бы два других вампира не появились, чтобы забрать её. Два вампира, которые, очевидно, услышали слухи о том, что Марид прибрал к рукам члена Альянса. И, к счастью, если и было что-то, что Марид ценил больше, чем месть и бесплатный корм, так это деньги.

Она только жалела, что не обладает таким же глубоким пониманием тайны, каким был Джаск Тао.

Они пронеслись мимо остова музея, который отмечал въезд на северную сторону Блэкторна — территорию ликанов.