Кровавая свадьба

Гарсиа Лорка Федерико

(Уходит.)

Сцена некоторое время пуста. Затем входит Мать и плачущая Соседка.

Мать. Перестань.

Соседка. Не могу.

Мать. Перестань, говорю. (Подходит к двери.) Здесь никого нет? (Прикладывает руки ко лбу.) Мой сын ответил бы мне. Но сын мой теперь лишь ветка с сухими цветами. Невнятный голос, долетающий из-за гор. (Соседке, в ярости.) Да перестанешь ты? Я не хочу, чтобы плакали в этом доме. Ваши слезы текут из глаз, а мои слезы, когда я останусь

одна, прихлынут к глазам из ступней, и они будут горячее крови.

Соседка. Идем ко мне, не оставайся здесь.

Мать. Нет, я хочу быть здесь, здесь. Я буду спокойна. Все умерли. В полночь я буду спать, буду спать, не боясь ни пистолета, ни ножа. Другие матери выглянут в окно, и дождь станет сечь им лицо, а они все будут смотреть, не идут ли сыновья. Я – нет. Сон мой обернется холодной голубкой из слоновой кости, и она осыплет склеп камелиями из инея. Но нет, не склеп, не склеп. Сама земля приютила их и убаюкала на своем ложе.

Входит Женщина в черном, она проходит направо и преклоняет колени.

Мать (Соседке). Отними руки от лица. Впереди страшные дни. Я никого не хочу видеть. Земля и я. Мой плач и я. И эти четыре стены. Ах! Ах! (Садится в изнеможении.)

Соседка. Пожалей себя.

Мать (откидывает волосы назад). Я должна быть спокойной. (Садится.) Придут соседки, а я не хочу, чтобы меня видели такой бедной. Такой бедной! У меня нет даже сына, которого я могла бы прижать к губам.

Входит Невеста. Она в черном плаще, без венка.

Соседка (увидев Невесту, в ярости). Куда ты?

Невеста. Я пришла сюда.

Мать (Соседке). Кто это?

Соседка. Не узнаешь?

Мать. Потому и спрашиваю. Ведь я должна не узнавать ее, а не то я вонжу ей зубы в горло. Змея! (Грозно направляется к Невесте, но, овладев собой, останавливается. Соседке.) Видишь ее? Она здесь, и она плачет, а я спокойна и не вырываю ей глаза. Не знаю, что со мной. Может быть, я не любила своего сына? А ее честь? Где ее честь? (Бьет Невесту. Та падает на пол.)

Соседка. Ради бога! (Пытается оттащить ее.)

Невеста (Соседке). Оставь ее, я пришла затем, чтобы она меня убила и чтобы меня похоронили рядом с ними. (Матери.) Но не руками надо бить, а железным крюком, серпом – пока не сломаются кости. (Соседке.) Оставь ее! Пусть она знает, что я чиста и что я сойду с ума, но меня похоронят чистой – ни один мужчина не любовался белизной моей груди.

Мать. Молчи, молчи, что мне до этого?

Невеста. Да, я бежала с другим, бежала! (С тоской.) Ты бы тоже бежала. Я сгорала на огне, вся душа у меня в язвах и ранах, а твой сын был для меня струйкой воды – я ждала от него детей, успокоения, целебной силы. Но тот был темной рекой, осененной ветвями, волновавшей меня шуршаньем камышей и глухим рокотом волн. И я пошла за твоим сыном – ведь он был холодным ручейком, – а тот посылал мне вслед стаи птиц, и они мешали мне идти и веяли холодом на мои раны, веяли холодом на бедную

иссохшую женщину, девушку, обласканную огнем. Я не хотела, пойми! Я не хотела, я не хотела! Я стремилась к твоему сыну, и я его не обманывала, но рука того подхватила меня, как шквал. И он подхватил бы меня рано или поздно, даже если б я состарилась и все дети твоего сына вцепились мне в волосы!

Входит Вторая соседка.

Мать. Ни она не виновата, ни я! (С горькой иронией.) Кто же тогда виноват? Жалка, слаба и бесстыдна та женщина, что сбрасывает свадебный венок и цепляется за краешек ложа, которое согрела другая.

Невеста. Молчи, молчи! Отомсти мне: я здесь! Посмотри, какая у меня нежная шея: тебе это будет легче, чем срезать георгин в саду. Но нет! Я чиста, чиста, как новорожденная. И достаточно сильна, чтобы доказать тебе это. Зажги огонь. Поднесем к нему руки: ты – за своего сына, я – за свое тело. Первой отдернешь их ты.

Входит Третья соседка.

Мать. Что мне твоя чистота? Что мне твоя смерть? Что мне до этого? Благословенна пшеница, ибо под ней мои сыновья. Благословен дождь, ибо он омывает мертвых. Благословен бог, ибо он всех нас упокоит.

Входит Четвертая соседка.

Невеста. Позволь мне плакать вместе с тобой.

Мать. Плачь. Но у дверей.

Входит Девочка. Невеста становится у двери. Мать – на середине сцены.

Жена (входит и идет налево).

Был прежде всадником прекрасным —теперь, увы, он глыба снега.По ярмаркам и по горамон ездил, знал объятья женщин —теперь один лишь мох ночнойчело холодное венчает.

Мать.

Он, как подсолнечник, стремилсяк любимой матери-земле,он чистым зеркалом казался.Так пусть на грудь твою положатиз горьких мирт прощальный крест,пускай тебя покроет саваниз шелка яркого, пусть плачетвода в руках твоих спокойных.

Жена.

Четыре отрока склоненныхнесут их. Как устали плечи!Невеста.Четыре отрока влюбленныхнесут по воздуху к нам смерть!

Мать.

Соседки…

Девочка (в дверях).

Их несут сюда.

Мать.

Не все ль равно: вот крест.

Невеста.

Пусть крествсех защитит – живых и мертвых.