Кровавая Ведьма
Шрифт:
Правитель Ансагара отшатнулся от меня, как от прокаженной.
И вот теперь, я со злорадством увидела на его лице не злобу и алчность, а… панику?
И поняла, что всё это правда. Каждое слово, сказанное в тереме Верховной являлось абсолютной правдой!
— Ансельм? — уж не знаю, о чем думал Лис, но выглядел он напряженным. Даже не сомневалась, что в подслушанный разговор он сразу не поверил! — Это возможно?
— Я не, — мужчина растерянно провел рукой по волосам на манер гребня, и я увидела, как дрогнули его пальцы. — Я не уверен.
Я громко
— Ой, да хватит ломать комедию, — укоризненно посмотрела я на Лиса, только сейчас начиная понимать, какую игру он затеял. По крайней мере, часть его игры. — Ты ж всё понял уже. Хотел убедиться, что Верховная не лгала? Хотел, даже Герея притащил сюда. Ну, убедился? И что теперь делать станешь?
— Герея? — острый взгляд насторожившегося Ансельма тут же метнулся к гвардейцу. А тот так и стоял: опешивший, молчаливый, сжимающий руки в кулаки… Так и не вернувшийся обратно к стене, и не подошедший к своему сюзерену. Или правильно будет сказать к «прадедушке»? — Ты? Не может быть…
Лис незаметно для всех чуть потянул меня за руку, как бы уводя с пути обернувшегося императора. Впрочем, тот вряд ли бы сейчас обратил на то внимание: уж слишком странным взглядом он рассматривал капитана собственной гвардии, будто пытаясь отыскать в нем какие-то новые, внезапно открывшиеся стороны.
Выражение его лица сменялось столь быстро, что я едва успевала его расшифровать. Недоверие, смятение, узнавание, боль. И ненависть. Чистая, неприкрытая ненависть, исполосованная отвратительными когтями страха!
Слишком поздно я поняла, что это значит. А когда сообразила, стало поздно — в руках императора уже сформировалось чернильно-черное, отвратительное даже на вид заклинание. И полетело оно отнюдь не в меня!
— Нет! — вскрикнула я, метнувшись в сторону, но Лис не пустил меня снова.
Рывок на руке я почувствовала в тот же миг, как в гвардейца врезалось заклинание, раскрасив все окружающее пространство иссиня-черным дымом. Он резал глаза и сбивал дыхание, но рассеялся столь же быстро, как и появился. А когда схлынул окончательно, с замиранием сердца я увидела, как брат моей подруги лежит у стены безмолвной, сломанной куклой.
— Он даже не сопротивлялся, — глухо произнесла я, прижимая ладонь ко рту, потеряно качая головой. — Он даже ничего не сделал…
— Потому что верил своему императору, — невесело усмехнулся Лис. И вдруг, совсем тихо, так, что послышалось с трудом, добавил. — Как и все мы.
— Теперь ты, — тяжело дыша, Ансельм повернулся ко мне. И ведь не единый мускул на его лице не дрогнул! — Пришла пора разобраться с тобой.
— А сил-то хватит? — изумилась я, глядя как над седыми бровями императора отчетливо блестят крупные бисеринки пота. Да и вообще, он сам значительно покраснел, вспотел, и его заметно трясло и покачивало.
Похоже, слишком много сил истратил на единственное, смертельное для его же правнука заклинание. Как же всё это… мерзко!
— Не волнуйся, — хрипло и тяжело дыша, усмехнулся Ансельм, лихорадочно блестя больными глазами. Боги,
— О, правда? — как-то уязвленно откликнулся Лис. — Ты наконец-то вспомнил о моем присутствии?
— Не начинай, — брезгливо поморщился император. — Я ценю всё, что ты сделал для меня все эти годы. За наградой дело не встанет. Остался последний шаг, и всё вернется на круги своя. Оставь свои сомнения. Ты рожден, чтобы служить империи. Не забывай об этом!
Лис сжал кулаки, на мгновение замирая… а после молча отступил в сторону, давая проход.
А Ансельм, понимающе и довольно усмехнувшись, схватил меня за руку и потащил прямо к кристаллу!
От неожиданности я даже не подумала сопротивляться. Душу на мгновение затопило отчаянье, сердце сжалось от боли, а ноги отказывались двигаться. Я была так растеряна, что на миг перестала даже слышать и осознавать, что происходит вокруг. И совершенно не заметила, как позади вдруг раздался странный, полный боли стон, а следом за ним тихий, предупреждающий рык!
Неизвестная сила снесла Ансельма с места, но, к сожалению, вместе со мной. Руку он разжал не сразу, и я отлетела прямо к кристаллу, сильно ударившись о его треногу спиной. От боли даже в глазах потемнело, а меж тем, неподалеку послышался тонкий, испуганный крик отчаянно цепляющийся за жизнь человека. Он-то и привел меня в чувство.
С трудом тряхнув головой, я попробовала подняться, упираясь руками в пол, но остановилась на полпути, задев пальцами что-то удивительно мягкое и пушистое, бросающее на пыль золотистые отблески.
Перо. Из моего кармана выпало перо!
Взяв перышко трясущимися руками, я с трудом села, сжимая его пальцами и не веря. У меня его не было, а значит… Его в карман мне положил Лис, когда велел уходить отсюда, если что-то пойдет не так!
Уже не сомневаясь, я вскинула голову, и невольно охнула, только сейчас понимая размах этого «не так». На полу была кровь — много крови. Она заливала пыльный пол то тут, то там, делая каменные обломки еще темнее. И без того разрушенная зала стала выглядеть еще плачевнее и, посреди всего этого хаоса, тяжко дыша и фыркая, стоял исполинский Серебряный Лис!
Серебристая его шерсть стояла почти дыбом. Длинный лохматый хвост подметал пол, острые треугольные уши нервно прижимались к голове, а яростный взгляд светился расплавленным серебром. Но, самое страшное, это его длинные, хищные клыки, ставшие вдруг не белыми, а пугающе-алыми… и с них на пол капала далеко не слюна!
— Да что б тебя, — шокировано пробормотала и, как попыталась встать, так и села обратно. И не зря. Кристалл над моей головой громко треснул!
Взвизгнув от неожиданности, я закрыла уши ладонями, а потом и зажмурилась: в помещение внезапно хлынул страшный багровый туман, заливая своими уродливыми щупальцами всё пространство. Казалось, он был везде, облизывал стены и пол, кровожадно подкрадывался к моим ногам, ласкаясь к ботинкам. Даже вдыхать его было страшно!