Кровавая Ведьма
Шрифт:
— Тебя что-то рассмешило, Доминика? — подозрительно оглянувшись, вскинул брови Лис. — Неужели испугалась?
Хмыкнув, я спокойно прошла вперед, между каменными глыбами алтарей, переступая через желобки в полу, по которым раз в десять лет стекала кровь природных ведьм, устремляясь к кристаллу в тяжелой бронзовой треноге. И невозмутимо уселась на один из алтарей, свесив ноги, сразу и безошибочно признав тот, на котором когда-то лежала сама, умирая.
И усмехнулась вслух:
— Чай, пуганная уже. Что дальше, Лис? Приведешь
— Я к тебе и пальцем не прикасался, — резко обернувшись, внезапно перестал улыбаться хвостатый.
Я невольно цокнула языком. Надо же! Чего так завелся-то? Неужто задела?
— Правда? — притворно изумилась я. И вроде как даже задумалась. — Наверное. Знаешь, детская память, она такая… хрупкая, да. Возможно, мне показалось. Как знать? Может, мне и тот разговор почудился: когда ты обманом уговорил меня сюда поехать. Бабушку мою вылечить слово давал.
Как темнеет лицом Воплощенный Зверь, да руки в кулаки сжимает, мне стало видеть почти радостно.
Но нет. Быстро с эмоциями справился, проклятый. Хвостом своим тряхнул, и ухмыльнулся сквозь длинные клыки:
— А я не лгал, Доминика. Вылечить полностью Амелиссу не сумел бы никто, даже боги. Но облегчить ее жизнь и поправить здоровье мы бы сумели.
— О да, ты не лгал, — не сдержавшись, я расхохоталась. И звук этот, громкий, звонкий, мячиком проскакал по помещению, отскакивая от твердых, как гранит, стен. — Но так талантливо недоговаривал! Что ж тогда не вернулся, Лис? Что не помог?
— А кто тебе сказал, что я не возвращался?
Как обухом топора по голове.
— Врешь! — мигом растеряв всё веселье, резко сощурилась я.
— Хочешь, верь, хочешь, нет, — безразлично повел плечом светловолосый мужчина. — Но я возвращался в твою деревню. И вовсе не за тобой, как за беглянкой. Но Амелисса, к моему огромному сожалению, уже была мертва. К тому же, как я помню, что леший твой, что она сама подталкивали тебя к поездке к Калами. Она хотела, чтобы ты сняла проклятье. Твоя судьба была предрешена, Доминичка.
— Очень интересно, — безмерно изумилась я. — А как бы я это сделала, если б померла на этом самом, — я показательно похлопала ладонью по ледяному камню под собой. — Алтаре? А, Лис?
— Но не померла же, — только ухмыльнулся Лис. И вдруг, склонив голову набок, доверительно выдал. — Или ты всерьез думаешь, что я не догадывался, что тебя спасет если не Ирбис, так Волк? Подумай об этом. А мне нужно сходить еще кое-куда.
И исчез, шагнув в вызванную одним движением руки воронку портала.
А я так и осталась сидеть с раскрытым ртом.
Это… это чего он щас такое ляпнул, черноротый?!
Его послушать, так мое спасение тогда чуть ли не его загребущих лап заслуга!
Я так разозлилась, что не заметила, как сжала пальцы, ногтями царапая алтарь. Очнулась только, когда в полумраке зала стал слабо светиться тот самый проклятый
Ах вот как, да?
Ладно. Будем считать, что сам напросился!
Спрыгнув на пол, ухмыляясь, я заново закатала рукава и, широко растопырив пальцы, кончиками уперлась в алтарь, прикрывая глаза. За века использования, обагренный кровью и отравленный смертями, камень почти стал бездушным. И всё же, где-то там, в его глубине, еще осталась частичка нетронутой природной силы.
Я смогла до нее достучаться. Смогла разбудить, растормошить и напитать. Силы природы были в ужасе от того, чем стали в итоге. И вскоре, не без моей помощи, был найден только один выход: очищение через разрушение…
Когда Белый Лис, да не один, объявился в ритуальном зале, он поначалу даже ничего не смог разглядеть от повисшей в воздухе каменной пыли. А на растрескавшемся полу, насколько хватало взгляда, валялось мелкое каменное крошево.
Проклятых алтарей больше не существовало.
— Развлекаешься, Доминика? — только и сумел спросить Серебряный Лис, гневно сузив глаза.
— Ага, — откликнулась я, продолжая примеряться, с какой лучше стороны подойти к последнему артефакту. Тому самому кристаллу, с которым мне уже не договориться, ни обмануть, не расколошматить природной силой. — Ты уж прости, что твои планы нарушила. Однако ж Волк слово дал, что на алтарь я больше не лягу. И его обет я нарушить не позволю.
— Ах, да, — притворно закатил глаза Лис, складывая руки на груди, но не делая ровным счетом ничего, чтобы мне помешать. — Если уж Волк свое слово дал, кто мы такие, что ему чинить препятствия? Однако я удивлен, радость моя. Похоже, что ты в него влюбилась не на шутку.
И снова я не стала спорить, пожимая плечами, до сих пор не понимая, почему Лис не в ярости, и от чего не пытается мне помешать. Он явно что-то задумал. Но что?
— А это у нас, похоже, семейное, — откликнулась я, прикусывая кончик языка от усердия. Чертить собственной кровью руны на проклятой стекляшке оказалось неожиданно сложно. Она просто проглатывала и мою кровь, и магию! Но сдаваться я не собиралась, впав в какой-то иррациональный, почти детский азарт. — Влюбляться в имперских магов.
— В вашей семье это плохо заканчивается, Доминичка, — с горькой иронией напомнил мне Лис.
Я даже головой тряхнула, отвлекаясь ненадолго.
Показалось, что ли?
— Судьба, видимо, — решив, что горевать, собственно, ему не о чем, фыркнула я, возвращаясь к прерванному занятию. Но едва успела вывести еще одну закорючку, как неподалеку взметнулся ветер, формируя новый, незнакомый магический переход.
И вот его сила уже знакомой, будто даже родной волной прошлась по оголенным нервам.