Кровавая Ведьма
Шрифт:
— Настойку из мухоморов неси. И медальон.
— Тот самый? Ник…
— Неси, — с нажимом приказала, понимая, что без нее снова просто не обойтись. — Я должна увидеть Ирбиса.
— Как знаешь, — недовольно поджав нижнюю губу, помощница решительно поднялась, даже не запутавшись в ворохе тяжелых нижних юбок и кружевах верхнего платья. — Приляг пока. Я всё подготовлю.
Приляг…
Я прикрыла глаза, с трудом сглатывая ком в горле.
Приляг! А как это сделать, если руки-ноги не слушаются, голова идет кругом, да звезды перед глазами
Попыталась хоть огонек зажечь, но всё без толку. Тусклый, едва живой, он робко мерцал на моей дрожащей ладони, и всё время гас, будто ветром задуваемый. И, в конце концов, мои нервы не выдержали. Кое-как достав из кожаного наруча заговоренную иглу, нацарапала ей знак на ладони, да с силой впечатала в пол!
И едва успела отвести руку в сторону, как от кровавого отпечатка во все стороны хлынул алый, кровавый свет, зловеще освещая пространство.
Вместе с пробудившейся родовой магией по венам потянулась привычная злость и обида, но так было даже лучше. Я хотя бы смогла взять себя в руки и встать. Шатаясь, кое-как добралась до кровати, и без сил рухнула на нее, устремляя безжизненный взгляд в высокий потолок.
По белому балдахину гуляли кривые, уродливые тени.
— Никаська, ну куда это годно-то? В дорожном, да на чистые простыни!
— У меня нет сил, Лили, — прикрыв глаза тыльной стороной ладони, тихо откликнулась на ворчание куколки. Только руку смогла опустить, и та безжизненно свесилась, едва ли касаясь пола.
В ладонь тут же ткнулась прохладная склянка.
Пришлось собирать крохи самообладания, и хотя бы привстать, чтобы осушить флакон. Да не как у Яги, половинку, а почти полностью!
Да и размером этот был поболее. Как дотащила только?
— Ты б не увлекалась мухоморами, — ловко орудуя маленькими ручонками, куколка взобралась на высоченную для нее кровать, и уселась на краю, свесив ножки. — Опять приснится, что ни попадая.
— Это бывает редко, но метко, Лили. Тем более, сегодня мне надо, чтобы приснился, кто попадя, — вздохнув, заставила-таки себя подняться.
Настойка сразу дала о себе знать, замедляя сердечный ритм, ранее похожий на судорожные метания будущего утопленника. С ним стала затухать и злоба — света от кровавой руны на полу стало в разы меньше, а тени на стенах и балдахине — мягче.
Как снимала сапоги, кушак и рубаху, уж и не помню. И как чистую сорочку надевала тоже. А косу мне так вообще, маленькая помощница расплетала, пока я рассматривала принесенный ею медальон.
Умом-то я понимала, что иного выхода нет. Но раненная когда-то давно душа сомневалась.
— Ник…
— Не говори ничего, ладно? — болезненно усмехнувшись, я всё же надела кулон на шею, и забралась под одеяло, сжимая в кулаке серебряную лапку. Четыре кошачьих пальца и подушечка были покрыты белой глазурью, да особым магическим стеклом — его раздавить требовалось только в самом крайнем случае.
И хоть внутри было муторно, я чувствовала — тот самый случай
Ведь не наступил же, верно?
Глава 6
Сон в руку
Тропинка сна предсказуемо привела меня в самое сокровенное место — меж непролазных гор и старым лесом, на берег Хорсова залива. Всего разочек в жизни я там побывать успела, да и влюбилась сразу. Пустынную косу песчаного берега, усеивали различные камни, от самых маленьких, с ноготок, до огромных, с меня, валунов. Темная вода лениво плескалась, подгоняемая прохладным ветром, отражая солнечные лучи и единственную на многие версты иву.
Высокая, стройная, кучерявая, она широко раскинула свои ветви, местами касаясь мелководья, и грустно шелестела узкой листвой, будто ждала кого-то.
И сидя на ее нижней, толстой ветке, ждала и я. А вдалеке драли глотки сытые и довольные жизнью чайки.
Память сохранила это место в точности.
Я могла наблюдать за этой картиной часами, да только на сей раз, томиться долгим ожиданием не пришлось. И хоть на душе было покойно, услышав знакомый бархатный голос, всё же едва не вздрогнула:
— А в прошлый раз на этом месте был древний лес Толии.
Не оборачиваясь, я пожала плечами:
— С тех пор многое переменилось.
— Но не ты.
И снова пожала плечами, не став отрицать очевидное.
Хотя бы во сне сохранить облик той невинной деревенской ведьмочки было моим желанием. По многим причинам.
— Ты тоже не шибко изменился, Ирбис.
Тоже правда. Даже вниз смотреть не надо, где стоит мужчина, подпирая ствол ивы широким плечом. Отсюда чувствую — каким он был, таким и остался. Уж не знаю, почему так вышло: сам того захотел, или магический источник шутку сыграл, но выглядел один из имперских магов в точности, как и девять лет назад.
Разве что одежда новая, да меч с длинной перламутровой рукоятью висит за спиной.
— А разве был повод?
Я усмехнулась, не сводя взгляда с бескрайней воды, чувствуя, как с распущенными волосами играет ветер:
— Ворон и Дрейк изменились.
Ирбис молчал недолго. Я слышала, сквозь шум волн, как едва скрипнули в тихом ругательстве его зубы:
— Проклятье. Видела их?
Промолчала. К чему лишние разговоры, ежели итак всё ясно?
И Ирбис не выдержал, отталкиваясь от дерева:
— Спускайся, Никуш. Похоже, нас ждет долгий разговор.
И я всё же опустила взор вниз, туда, где стоял мужчина, протягивающий мне руку.
Действительно, ни капли не изменился. Тот лоск и вычурность, присущие балованному домашнему коту, похоже, безвозвратно смыло волшебной водицей моего ручья. Она не только раны излечила, но избавила Белого Ирбиса от его самовлюбленности, брезгливости и самодовольства. Навсегда.
— Что, — не удержалась от ехидного смешка, но руку свою в ответ подала. Ирбис до сих пор оставался единственным из них, кому я доверяла. — Завидно, что первой дерево заняла?