Кровавая Ведьма

Кувайкова Анна Александровна

И вот тут крыть Волку нечем. Единственное, что было в его силах — это осмотреть корабль на предмет других столь же оригинальных находок или повреждений, что он и обещал сделать. И не просто пообещал — исполнил тут же, оставив меня в каюте одну!

И вот так началась самая скучная неделя в моей жизни…

Казалось, преодолеть разлив — больше двух дней не надобно. Но на проверку маг-погодник оказался очень стар, да и от природы слаб, и потому корабль шел, едва шевеля с трудом надутыми парусами. Понятно, что в унылом состоянии судна и такая скорость хороша, и что

вообще, без мага можно сутками сидеть в полном штиле.

И всё равно, тоскливо было, хоть в петлю лезть!

Я, конечно, тоже попробовала по кораблю полазить, но моё явление на палубе всказались однозначно, как и сам капитан перед отплытием. Нет, за борт меня, конечно, никто скинуть не решился, но сколько я замечаний в спину наслушалась, да плевков под ноги увидала! С одной корабельной крысой чуть не сцепились даже, благо Волк вовремя разогнал. Не то бы полыхать суденышку, как маяк у пристани!

А самому капитану, кажись, и дела не было до того, что у него под носом творилось. От того я и решила лучше из каюты не выходить, коротая время с Лили за разговорами, да в карты играя. Но и тут меня ждала неудача — без связи с землей и лесом, фея очень скоро начала слабеть и чахнуть, не помогали даже заранее собранные цветы. И пришлось мне, по итогу, запечатать её в ларце, буквально остановив в ней жизнь на время.

Не по душе мне было такое решение, но подобное нам испытать уже довелось во время далеких путешествий до Толии. И теперича, без моей верной подруги вечерами становилось совсем тоскливо. Днем я еще худо-бедно справлялась, сбегая в грузовой трюм, туда, где стояли лошади, и Шетан в их числе. Местный матросик, у которого на его коротком веку уже все зубы до пеньков сгнили, оказался на редкость неразговорчивым на другие темы, но страсть как любил про коней сказывать. Он-то меня и стал обучать: как чистить, как чесать, как седлать, чем кормить-поить.

Там я время и коротала.

Что до остального, Волк вроде как решил избегать моего общества, слоняясь днями где-то по кораблю, возвращаясь только к ночи. Однако вскоре я уже была рада и ему.

И вот аккурат в один из таких вечеров малость любопытный разговор и состоялся.

Я, по обыкновению, лежала в гамаке, свесив одну ногу, и глядела в порядком обветшалый потолок. Даже качаться не надо было, судно и без этого подпрыгивало даже на слабых волнах. А маг же, напротив, уселся прямо на пол, да еще и у окна этого дурного, за которым не видно было ни зги. На улице давно стемнело, да только казалось, будто вода вдруг стала темнее, чем обычно.

И снова он чего-то там стругал на той самой деревяшке, правда, на сей раз недолго. Обычно перед сном не меньше часа возился, покуда керосин в единственной лампе не заканчивался, а тут спустя каких-то полчаса, он сунул кинжал обратно за голенище сапога, и сжал заготовку между ладоней. И из них полился свет, да еще странный такой, будто дымка светящаяся.

Ну, я и не выдержала!

— Что ты там делаешь?

Удивительно, но на сей раз мужчина решил побаловать меня ответом. От скуки, не иначе! Правда, сделал он это, не меняя ровный тон голоса и не открывая

глаз.

— Много будешь знать, Ника, скоро состаришься.

Я с обиженным фырканьем улеглась обратно. Видали, да? Тоже мне, голубь важный!

— Больно надо, — едва буркнула себе под нос, сердито качая ногой, и тоже прикрывая глаза. — Я за каюту переживаю. На нее защитное заклинание не наложишь — косяк дверной не выдержит. А тут колдовать удумал! Хочешь нас утопить?

— Хотел бы — давно бы утопил. Вплавь до империи всё равно быстрее будет.

— Вот уж точно, — хмыкнула я. Хмыкнула и замолкла, не собираясь дальше его разговорами развлекать. Не хочет рассказывать, вот и не надо!

Правда, надолго меня не хватило. Пусть ночь была на дворе, а сон упорно не шел. Да еще и свечение это его, сквозь веки пробивается — мешает!

И любопытство, конечно, куда ж без него?

Страсть, как хотелось узнать, с чем это он столько дней сначала с ножом возился, а теперь магичить начал. Нет, след его магии я-то знала прекрасно, казалось, даже на миг не забывала, и отличить оттенок от любого другого смогла бы. Но вот распознать, чего именно он вытворяет — кукиш с маслом!

Слишком разная у нас сила: он — Воплощенный маг, а я — природная ведьма. Источники другие, принципы, да и сама техника ворожбы отличается. И тем интереснее!

Ну, я тихонечко с гамака и сползла. Ходить бесшумно не пришлось даже, старые доски корабля сами по себе скрипели. Но сколько бы я не пыталась подступиться то с одной, то с другой стороны, всё равно ничего толком рассмотреть не сумела.

Ладони-то он так и не разжал!

И вскоре хмыкнул, открывая глаза:

— Ты не угомонишься, да?

Застигнутая врасплох, я даже не покраснела. На что надеялась только? Знала же, что чутьё у него поистине волчье.

— Мне скучно, — плюхнувшись прям на пол напротив мага, невольно пожаловалась я. — Сколько нам еще плыть?

За чистоту одежды я уже давно волноваться перестала: в этой дыре всё равно даже бадьи не найти, что б нормально помыться. А уж среди компании моряков сомнительной наружности и намерений, так вообще, ни о чем подобном и помышлять не приходилось!

Что нашли, как говорится, тем умылись и обтерлись.

— Что я слышу? — иронично вскинул бровь Волк, и свечение, пробивающееся меж его ладоней, наконец, погасло. — Глупая ведьма снова торопится навстречу смерти?

Я аж замерла, собственным ушам сразу не поверив.

Вот будто пощечину с размаху залепил, ей-богу!

— Ну, знаешь, — не ожидав подобного, я отрешенно покачала головой, чувствуя, как снова захлебнулось в обиде глупое сердце.

И только и смогла, что отвернуться к иллюминатору, чувствуя, как непривычно печет глаза. Больно было. Больно и досадно — что снова позволила себе на мгновение забыться.

И досада эта тут же ответной колкостью осела на языке:

— А, может, и тороплюсь. Побыстрее бы со всем этим закончить!

Волк не сразу нашелся, что ответить. И пусть тишина между нами повисла тяжелая, нехорошая, его ладонь моего плеча коснулась очень даже мягко.