Кровавая Ведьма
Шрифт:
— Память моей бабушки того стоит, Волк, — едва взглянув в такие знакомые, темные, и спокойные глаза, я с неудовольствием почувствовала, как гнев в душе начинает успокаиваться, подобно стихающему шторму, подвластному магии сирен. — Она ее слов не заслуживает.
— Тогда не марай ее чужой кровью, — мягко напомнил маг. — В первую очередь ты природная ведьма. А уже потом кровавая.
Взять себя в руки оказалось сложно. Но… в его темных глазах отражались мои — гневные, алые, жаждущие убийства и темных дел. И это отрезвляло, да.
Вот только не успокаивало.
Кивнула,
— Это что… это что такое было, вообще? — откинув ковер, Делисса с трудом скинула с себя край тяжелого ковра, не так давно пытающегося ее банально раздавить. — Ты приняла родовой дар?!
Волк, наконец, отпустивший меня, на ее слова лишь хмыкнул, легко поднимая перевернутую мебель. Странно ли: он почему-то о таких вещах знал намного больше истинной ведьмы!
— Приняла, — резко бросила ей, отстраненно наблюдая, как перестают бешено колыхаться шторы на разбитых окнах. В покореженных створках, со стеклянным крошевом, некогда прекрасный особняк выглядел теперь жалко. Но никакого сочувствия не вызывал! — Наследственный дар выбора не предлагает. Он просто приходит. Ты или его принимаешь или борешься с ним до конца жизни. Жизнь становится очень короткой, правда.
— Амелисса то же самое говорила, — тихо, будто себе под нос пробормотала моя родственница, каким-то неловким жестом поправляя растрепавшиеся волосы. — А я ей не поверила.
— Неужели завидовала, Делисса? — поставив перевернутое кресло, Волк усмехнулся, опираясь локтями на его спинку. И постучал пальцами, указав взглядом на сидение.
Тяжело вздохнув, я все ж села, хотя внутри всё натянулось, как пружина. Мозги уже мыслили ясно, но жгучая обида и злость всё еще недовольно ворочались внутри, тревожа жгучую, почти детскую обиду.
За что она со мной так?
— Завидовала, — странно, но ведьма вставать не спешила. То ли тяжелое платье подняться не давало, то ли еще что. А Волк из себя джентльмена явно не собирался изображать. Он вообще, как оказалось, злопамятный. — Да как тебе сказать.
— Возьми и скажи. Желательно сначала, — резко ответил маг.
Моя родственница обвела взглядом разрушенную комнату, посмотрела на меня, сложившую руки на груди, и задала неожиданный вопрос:
— Твоя мать ведь неодаренной была?
Я лишь хмыкнула, и то про себя. Неодаренной в семье была дочь Амелиссы, то есть моя бабушка. И я. Но это Делиссе знать совсем необязательно. Пришлось врать:
— Допустим. И что?
— Наша мать была неодаренной, — поведала мне ведьма, пытаясь подняться. Не получилось. В итоге она осталась сидеть там же, на полу, разве что оперлась спиной на опрокинутый диван, зеркально повторив мой жест с руками. — Она влюбилась и вышла замуж за лорда, который был красив, но не слишком богат. И хоть матушка была бедна и титулов не имела, он тоже души в ней не чаял. До поры до времени, конечно. Пока не родились мы, и в нас не проснулась магия. И тогда теплая
— Ты стала любимой дочерью, Делисса, — насмешливо проговорил Волк, пока я пыталась вдуматься в историю собственной семью, которую, как оказалось, я совсем не знала.
Бабушка о своем прошлом никогда не рассказывала, и теперь я начинала понимать, почему.
— Любимой? — издевательски рассмеялась ведьма. — Какие громкие слова! Но да, отец презирал меня чуть меньше, и отослал сестру в Школу Ворожей, лишь бы ее не видеть. Вычеркнул из фамильного древа, отрекся от нее, сделал так, чтобы ее имя нигде не упоминалось. Ты знал, что Артиас — это придуманная для нее фамилия? Наш род звался совсем иначе. Отец просто стер позорное пятно из своей жизни. А потом занялся мной.
О, как. Всё чудесатей и чудесатей…
Видя, что мы молчим оба, Делисса вдруг хмыкнула:
— Вы даже представить не можете, сколько раз мой дражайший папенька выдавал меня замуж за своих друзей, стремясь получить власть, деньги и расположение влиятельных лордов. Но вот незадача… Он умер, так и не приблизившись к императору. А я пережила их всех! И все благодаря магии, которую он так ненавидел. Забавно, правда?
— Сочувствую твоей утрате, — уж чего-чего, а истинного сочувствия в словах мага не было ни на грамм. Скорее уж подчеркнутое равнодушие и только. — Ближе к сути, Делисса.
— Куда уж ближе, — с раздражением бросила она, глядя снизу вверх, но точно не чувствуя себя уязвленной. Среди всего этого бардака, с растрепанными волосами, в помятом платье и с расцарапанной щекой, ведьма всё еще оставалась настоящей ведьмой. Гордой и несломленной. — Сочувствия моя судьба не вызывает сейчас, не трогала никого и тогда. Пока я вынуждена была терпеть приставания скользких прощелыг из высшего общества и слюнявые поцелуи стариков из знати, моя сестренка внезапно проявила свои таланты и стала лучшей выпускницей имперской Школы Ворожей. Ее заметили, ее оценили, и вскоре она стали блистать при императорском дворе. Как думаете, этот выверт судьбы оценил наш папенька?
— Сочувствую, — сухо заметила уже я, глядя только на ведьму, и не испытывая при этом ничего. Сопереживания к ней, хоть каких-то, у меня действительно не было! — И что потом?
— А я знаю? — ехидно ответила мне хозяйка особняка. — Мы виделись с ней раз или два. Я просила ей помочь, но теплых чувств между нами явно не осталось с ее уходом. Меня она знать не хотела, завела себе подружку, любовника какого-то, из придворных магов. А потом, струсив, сбежала, когда на империи напали твари Рунха. Нет, слухи ходили, что легендарная Кровавая Ведьма пала, защищая империю вместе с остальными. Но я-то знала, что она жива и невредима!