Кроваво-красный снег. Записки пулеметчика Вермахта

Киншерманн Ганс

Теперь все это позади — я свободен! И с каждым шагом, отдаляющим меня от лагеря, я освобождаюсь от тяжкого бремени, давившего на меня последние недели. Постепенно во мне вновь просыпается надежда, и я начинаю воспринимать окружающее в новом

свете.

Я смотрю на свои старые солдатские штаны — их нижняя часть полностью износилась. Они не вполне подходят к моим новым коричневым закрытым башмакам. Я рад, что мне удалось разжиться башмаками тогда на складе, — кто знает, когда бы мне посчастливилось обзавестись новой парой? В тот момент, когда я достаю из кармана лоскут, чтобы их протереть, надо мной нависает какая-то темная тень. Я поднимаю голову и вздрагиваю: передо мной стоит чешский солдат и на ломаном немецком требует отдать ему ботинки. Я делаю вид, будто не понимаю, что он говорит, и пытаюсь уйти, но он достает русский автомат Калашникова и толкает меня дулом в грудь. Мне видны его полные ненависти глаза, и я не сомневаюсь: он без колебаний спустит курок. Я его враг, а он победитель. Я в его власти, и ему ничего не стоит пристрелить меня, стоит лишь захотеть. Поэтому я поспешно снимаю ботинки и отдаю их чеху. В то же время чех снимает свои стертые башмаки и бросает их мне под ноги. С довольной улыбкой он надевает мои и уходит.

Как мне хотелось тогда побежать вслед за этим подонком, отнять у него мои ботинки! Но он был вооружен

и жаждал мести. И мне не оставалось ничего другого, как стиснуть зубы и надеть его мерзкие башмаки, чтобы не оставаться в одних носках. Эта встреча с чешским ополченцем со всей ясностью дала мне понять, насколько беспомощен проигравший и какие глубокие корни ненависть и жажда мести пустили в наших бывших врагах.

Война капут! Пылкое желание многих людей сбылось, и война окончена. Но окончена ли она в их сердцах? Сколько потребуется времени, чтобы в людях умерли ненависть и жажда мести? Есть, я знаю, люди, которые, несмотря на жестокость и зверства, преодолели в себе ненависть и пытаются найти взаимопонимание с бывшими врагами. Именно они и подарили мне новую надежду.

Когда же люди поймут, что любой из нас может стать жертвой манипуляций помешанных на власти маньяков, которые знают, как принуждать народ в своих собственных целях? Пока сами они в безопасности, пока им самим ничего не грозит, они, не дрогнув, отправят на смерть миллионы простых людей — во имя так называемого «патриотизма». Поднимется ли когда-нибудь человечество против них? Или те, кто погиб в бою, преданы забвению, как и то, во имя чего они отдали свои жизни?

Я никогда не смогу забыть тех, кого знал. Они для меня — постоянное напоминание о том, что мне было суждено пережить их.