Кровавое дело
Шрифт:
Голос молодой девушки задрожал, и слезы ручьем полились из ее прекрасных глаз.
— Увы! — продолжала она. — Я загубила свою жизнь. Я уже говорила вам, что для моего отца честь прежде всего. Он любит меня, больше чем любит, — обожает! У него я одна, совершенно одна на свете. Он питает честолюбивые замыслы, хочет, чтобы я вступила в какой-нибудь блестящий брак, который станет радостью и гордостью его старости. Моя позорная слабость разом разрушит все его надежды. Я опозорена навсегда! Да, я знаю, что моя просьба ужасна. Но разве существует
— А я не принимаю подобного торга и не согласна! — с живостью воскликнула красавица Анжель. — Я знаю, есть женщины, которые избрали своим ремеслом подобного рода преступления, но я не из таких! Можете обратиться к одной из них, если вам угодно!
— Значит, вы отказываетесь спасти меня?
— Спасти вас таким образом? Да!
— И у вас нет ни малейшей жалости ко мне?
— Нет, мне жаль вас. Но я не хочу брать на себя ответственность за поступок, противный моей совести, который, кроме того, может привести меня на скамью подсудимых.
Сесиль горько рыдала.
— Боже мой! Боже мой! — восклицала она вне себя от отчаяния, ломая красивые руки. — Неужели я не могу найти слов, которые бы тронули вас и разжалобили?
Она упала на колени и, умоляюще протягивая руки, воскликнула:
— Умоляю вас, прошу, заклинаю! Спасите меня от бесчестья! Спасите от смерти! Я еще слишком молода. Если вы не придете мне на помощь, я не буду дожидаться возвращения отца! Клянусь, я убью себя!
— Встаньте, — сказала Анжель, взяв за обе руки продолжавшую стоять на коленях девушку.
— Нет, нет, я не встану, пока не трону ваше каменное сердце! Пока не добьюсь помилования! Да, помилования, потому что в настоящую минуту перед вами стоит осужденная на смерть. Я сумею молчать, уверяю вас! Тайна услуги, которую вы мне окажете, будет похоронена в глубине моей души. Неужели вы хотите обременить свою совесть моей смертью? Уверяю вас, я пойду не домой, а прямо в Сену.
— Молчите, молчите, — промолвила красавица Анжель, дрожа.
«А ведь этот несчастный ребенок говорит правду, — думала она. — Если я буду настаивать на своем отказе, она непременно покончит с собой или обратится к одной из тех ужасных женщин, о которых я ей говорила. Нет, лучше сделаю вид, что согласна. Так я могу выиграть время, могу видеться с ней, а может быть, и спасти».
— Хорошо, я уступаю! Но это ужасно! — Голос Анжель страшно дрожал.
Сесиль вскочила с радостным восклицанием:
— Благодарю! Благодарю от всей души!
И она поднесла к своим губам руку красавицы Анжель.
— Не благодарите меня! Мое участие в таком деле ужасает меня. Но я не могу противостоять жалости! Да и последствия моего отказа страшат
— Месяца два, два с половиной.
Анжель принялась давать Сесиль наставления, как ей следует поступать, чтобы достичь желаемого.
— Но выходить вам будет уже нельзя, — закончила она свою речь.
— Так как же?
— Я сама приду, если хотите. Отпустите в тот день вашу служанку. Я приду послезавтра, часов в одиннадцать утра. Где вы живете?
— О, очень близко. На этой же улице, дом № 54.
— 54. Буду помнить. Теперь скажите мне ваше имя.
— Сесиль Бернье.
Анжель задрожала, отступила назад, ее красивое лицо приняло совершенно мертвенный оттенок.
— Сесиль Бернье! — повторила она задыхающимся голосом.
— Да, сударыня, — подтвердила Сесиль, очень удивленная и почти испуганная страшной переменой.
— Вы дочь Жака Бернье?
— Да, сударыня.
— Жака Бернье, бывшего богатого купца в Марселе?
— Действительно, мой отец был прежде купцом в Марселе.
Красавица Анжель устремила на Сесиль пристальный и враждебный взгляд.
— Она! Здесь! У меня! И она просит меня совершить преступление, чтобы спасти ее! Действительно, случайность принимает иногда самые ужасные формы!
Анжель почувствовала отвращение и ужас.
В комнате в продолжение нескольких минут царило глубокое молчание.
Сесиль первая нарушила его.
— Вы знаете отца?
Казалось, эти слова внезапно пробудили красавицу хозяйку.
— О да, да! Еще бы! Я его великолепно знаю! — с горечью промолвила она.
— Но ведь это не помешает вам помочь мне? Вы ведь не откажетесь?
— Выслушайте меня, и вы тогда сами рассудите, что я могу и что должна сделать.
Тон, которым были произнесены эти слова, наполнили душу Сесиль настоящим ужасом.
Анжель продолжала говорить, слова вырывались из-за стиснутых зубов с каким-то шипением и свистом:
— Тридцать три года назад моя мать, бедная швея, жила в Марселе и тяжелым трудом зарабатывала себе кусок хлеба.
Несмотря на лишения, бессонные ночи и страшный, утомительный труд, она была хороша, почти так же хороша, как вы.
Мужчины не проходят мимо красивых девушек; каждый день моей матери приходилось бороться с более или менее предприимчивыми молодыми людьми.
Она была честна. Блестящие предложения не ослепляли ее, а если ей обещали деньги, она только возмущалась и с негодованием гнала от себя прочь дерзких ухажеров.
Одним словом, ей не стоило никаких трудов сопротивляться всем искушениям, пока не заговорило ее собственное сердце. Но вот она полюбила сама! Полюбила, как любят в двадцать лет, всей своей чистой душой, всем пылким девичьим сердцем! Она доверяла человеку, которого полюбила, и… отдалась ему.
Бедная мама! Вследствие этого увлечения родилась дочь, эта дочь — я!