Кровавое исследование
Шрифт:
– Ой, ой, ой! Я, наверное, тебя обидела, ты даже начал глупые вопросы задавать. Ты лучше иди быстрее, а то наша госпожа, там уже, наверное, совсем жаждалась. А она если ещё хотя бы минуту или две подождёт, то я уверена, ты будешь лежать с Ричардом, где-нибудь рядышком. А лучше чтобы тебя отдали нашим психически больным оборотням на зловещее растерзание и убивание. Или ты предпочитаешь, своих друзей, которым ты меня хочешь отдать. – Мюриэль посмотрела на Бартеломью с прищуром и продолжила. – Мне тебя не жалко, ты всё равно ничего не стоишь и ни на что не способен. – Ехидно посмеиваясь, проговорила Мюриэль и бросила руку Род на землю. Напевая
– А всё-таки она хороша, как ни крути, но стерва ужасная. – Бартеломью хотел поднять руку и почесать нос, но не смог из-за Рода. – Я уже и забыл про тебя. Давай вставай, хвать седеть на нашей священной земле. Ты тут услышал много лишнего. Можешь о ней и не мечтать. Она не для таких простых людей, как ты, которые не знают смысла в жизни. Можешь про неё забыть и давай вставай!
Род ни капельки не пошевелился, у него осталось мало сил, чтоб идти. Сейчас ему просто хотелось капельки воды и какой-нибудь еды. Ноги его не слушались и сопротивлялись. Бартеломью был из тех людей, про которых чаще всего говорили «Сила есть, ума не надо».
– Значит, не будешь вставать. Меня не затруднит потащить тебя по земле, тебе же хуже, будешь носом объедки клевать. Тем более так тебя точно заметят все и поймут, до какой степени ты жалкий и ничтожный человек. Но не волнуйся твой друг-предатель, Ричард Бронкс, был намного хуже тебя. Я его всегда не любил.
Бартеломью поволок по земле Рода. Родолс собирался силами и хотел бы встать, но теперь Бартеломью старался, чтобы Роду было больнее и неудобнее. Маленькие камни били Рода в разные места, от чего ему становилось хуже и больнее. Несколько камней ударили его по носу, а иловая земля попадала то в рот, то под одежду.
Когда Род сумел хорошо поднять голову, то впереди себя он увидел огромную палатку, тускло зелёного цвета, без единой пылинки. Над палаткой летают чёрные вороны и громко каркают, как бут-то нашли свою добычу. Род снова опустил голову и уже смирился со смертью. Теперь он точно понимал, что от него добьются нужной информации и убьют. Они точно его не пожалеют и уж наверняка никуда не отпустят. И вера в чудо, что кто-то придёт и его спасет, пропала полностью. Перед палаткой Род Родолс подумал, что Лилит будет жалеть о многом, и он надеться, что она не сделает собой что-нибудь плохое.
– Чёрт, меня ударило током! – Прокричал женский голос с палатки. Род узнал этот голос. Именно этот человек, которому принадлежат звуки, и убил его друга Ричарда. Теперь Род готов к любому сюрпризу от жизни, даже на самую жестокую и кровожадную смерть. – Да где же носит, этого проклятого дурака! Нашла, кому доверится, этому балбесу Бартеломью! Баб Клав, сходи и найди Бартеломью, я не могу так долго ждать! Меня окружают одни тормоза.
– Хорошо моя госпожа, всё будет сделано в лучшем виде! – Еле сказал старый отрывистый голос.
– Двух ударов мне хватит. А если через минуту его не будет, то я его прибью прямо возле Рода, пусть радуется, что не он первый. Они оба мне очень сильно надоели. И теперь, когда он здесь в плену, он всё равно не даёт мне покоя. Он профессионал по трепанию моих и так потрепанных нервов. А эта старуха пока дойдет, полгода пройдёт, а то и больше. Что же мне так не везёт.
От услышанного Род слегка обрадовался. Радость заключалась в том, что ловушка на его блокноте сработала. Он ещё ни разу не проверял, бьёт ли
Бартеломью приволок Рода к входу палатки и Родолс еле встал на отбитые и оттекшие ноги. Входная штора отодвинулась, и из палатки показалось старое бабкино лицо. У неё серая обвисшая и морщинистая кожа. Её синий левый глаз намного больше зелёного правого глаза. Волосы похожи на воронье гнездо, с которого торчала ветка от ёлки, с жёлто-чёрными иголками.
Медленно она выползала из-за шторы, и понемногу показывались серые обвисшие руки, которые сжимали деревянную трость с глубокими порезами от когтей и клыков, диких зверей. Всё её тело покрыто чёрными и коричневыми бородавками, которые из далека, напоминали гнилые сливы.
Она медленна, как улитка или старая черепаха. Как только она вышла к ним полностью, то Родолс увидал её разорванное чёрное платье в бордовый горошек, которое когда-то было белое. На плече у неё растягивалась огромная дырка, с которой виднелась серо-синяя дряхлая кожа с коричневыми бородавками и большими родимыми пятнами. На ногах у неё порванные старые темно-синие тапочки и шерстенные носки с дырками на пальцах. В руке она держит трость с ползущими червяками.
Когда она их рассмотрела своим страшным взглядом, то её лицо ещё сильнее сморщилось, как бут-то она прямо сейчас съела целиком один или два кислых лимона. От такого лица всегда становилось не по себе, а если вдруг оно присниться, то проснёшься в туже мини секунду. У Рода она вызвала отвращение и даже немного тошноту. Он никогда не видел таких старых и ужасных людей. На лицо ей было лет двести или уже под двести пятьдесят. Её беззубый рот открылся и она скрипучим, противным, медленным голосом начала говорить:
– Ну, слава подземному чёрту и земным волкам. Наконец-таки ты привёл его, а то наша госпожа уже сума начинает, сходит. Ты её знаешь, она не любит ждать, а ты её постоянно заставляешь. – Она посмотрела своим большим глазом на него, вытащила почти один единственный зуб наружу, пыталась, прокусит губу и продолжила. – Где тебя так долго носило? Неужели ты что-то ел на задании? Лучше не отвечай, я не желаю знать, опять будет изворачиваться и врать. Ты знаешь, она ненавидит ждать. – Из-за склероза она иногда повторяла свои слова. – Давай отсоединяй свои железки и кидай его сюда, да пожесточе. – Она медленно произносила каждое своё слово и из-за этого у неё некоторые буквы в словах постоянно пропадали и Род смог понять только несколько слов или букв. – Что стоишь ну же делай дела, не тормози, пожалуйста.
– Как скажете, баб Клав, ваши слова для меня, как чертова музыка, просто одно наслаждение. Люблю слушать Ваш голос, а Вы с ним мало делитесь, только ругаетесь. Надеюсь, когда я стану таким же старым, как Вы, то буду говорить также или даже ещё хуже, что намного будет для меня лучше. Эх, дожить бы с такими нагрузками.
– Чтоб дожить до моих лет, ты веди другую жизнь, а не такую ужасную как сейчас. И не глупи, я тебе уже давно скала, чтобы ты завёл его, а ты всё стоишь, держишь его и болтаешь всякую чушь.