Кровавое око Сарпедиона (авт. сборник)
Шрифт:
Сердце Беннинга сжалось от страха. Он с отчаянием воскликнул:
— Но я жил в доме, который там стоял! Я провел в нем все детство… в доме моего дяди! И я вас не помню! Тут жили Брауны… у них была дочь, девчонка с соломенными косичками вроде поросячьих хвостиков, и мальчик, Сэмм… я играл…
— Слушай, парень, — прервал Беннинга старик. Все его дружелюбие исчезло, теперь он выглядел наполовину рассерженным, наполовину встревоженным. — Если это шутка, то не смешная. А если ты не шутишь, значит, ты пьяный или сумасшедший. Убирайся!
Беннинг
— Как же так… пробормотал он, — вот и яблоня на краю вашего участка… я свалился с нее, когда мне было восемь лет, и сломал запястье. Такие вещи не забываются…
Старик выронил лопату и попятился к двери.
— Если ты не уберешься отсюда через две секунды, я вызову полицию! — Он захлопнул дверь и запер ее изнутри.
Беннинг свирепо уставился на дверь. Он разозлился всерьез и чувствовал, что холодные иглы страха вонзаются в него все глубже.
— Этот старый маразматик просто свихнулся, — наконец пробормотал он и снова посмотрел на пустырь, а потом на большой кирпичный дом напротив. Он помнил, что дом был превосходным — под стать хозяевам. Там жили Льюисы, и у них тоже была дочь, с которой Беннинг ходил на танцы, ездил на пикники, работал на сенокосе. Вряд ли они куда-нибудь уехали… они должны знать, что же случилось! Беннинг пересек улицу.
— Льюисы? — переспросила крупная краснолицая женщина, отворившая дверь. — Нет, Льюисы здесь не живут.
— Десять лет назад! — с отчаянием произнес Беннинг.
— Тут жили Льюисы, а на пустыре стоял дом Беннингов!
Женщина удивленно посмотрела на него.
— Я владею домом лет шестнадцать, а раньше жила в том сером особнячке — вон, третий отсюда. Я в нем родилась. И здесь никогда не жили ни Льюисы, ни Беннинги. А на пустыре никогда не было дома.
Она больше ничего не сказала. Молчал и Беннинг. Женщина пожала плечами и закрыла дверь. Беннинг еще некоторое время смотрел на заботливо окрашенные створки, словно собирался грохнуть в дверь кулаками, разнести в щепки, вытащить краснолицую женщину на улицу и потребовать объяснений, что все это значило? Ложь, безумие, или… В любом случае, решил он, нелепо выходить из себя. Должно же существовать объяснение, какая-то причина… Может, дело в дядюшкином участке, может, они боятся, что он предъявит права на эту землю… Вот поэтому ему и лгали, пытались убедить, что он ошибается.
Но есть место, где он сумеет все выяснить. Там не соврут.
Беннинг быстро пошел назад, к главной улице, и по ней — к мэрии.
Там он объяснил служащей, чего хочет, и стал ждать, пока она просмотрит записи. Девушка не слишком торопилась, и Беннинг нервно закурил. Его лоб был в испарине, руки слегка дрожали.
Девушка вернулась с узкой полоской бумаги и сунула ее Беннингу.
— Рядом с триста тридцать четвертым номером по Холлинз-стрит никогда не было дома, — раздраженно сказала она. — Вот выписка о владении.
Беннинг уставился на клочок бумаги. Там говорилось, что
Беннинг перестал потеть. Теперь его бил озноб.
— Послушайте, — обратился он к девушке, — посмотрите, пожалуйста, эти имена в архиве… — он начал писать на бумажке, — в списке умерших. Джесс Беннинг и Алис Робертс Беннинг. — Рядом с каждым именем он указал даты рождения и смерти.
Девушка взяла листок, пожала плечами и вышла. На этот раз она отсутствовала еще дольше и вернулась не просто раздраженной, а изрядно рассерженной.
— Вы что, смеетесь? — спросила она. — Только зря отнимаете время! Об этих людях в архиве нет сведений!
Девушка швырнула листок перед Беннингом, и отвернулась.
Дверца в барьере была рядом. Беннинг толкнул ее и прошел на служебную половину.
— Посмотрите снова, — сказал он. — Пожалуйста… Они должны быть там…
— Сюда нельзя, — испуганно попятившись от него, забормотала девушка. — Что вам надо? Я же сказала, что там нет…
Беннинг схватил ее за руку.
— Тогда покажите мне книги! Я буду искать сам!
Девушка с криком вырвалась. Беннинг не пытался ее удержать, и она выбежала в холл, громко взывая:
— Мистер Харкнесс! Мистер Харкнесс!
Беннинг беспомощно глядел на высокие стеллажи, забитые тяжелыми томами. Он не понимал условных знаков на корешках и решил свалить все книги с полок, а затем поискать в них доказательства, что он не безумец и не лжец. Но с чего начать?
Начать он не успел. Послышались поспешные шаги, и на его плечо легла рука. Рука принадлежала невозмутимому крупному мужчине, державшему в другой руке сигару. Мужчина сказал:
— Эй, парень, ты что здесь вытворяешь?
Беннинг сердито начал:
— Послушайте, не знаю, кто вы…
— Харкнесс, — прервал его невозмутимый мужчина. — Меня зовут Рой Харкнесс, и я шериф округа. Вам лучше пойти со мной.
Спустя несколько минут Беннинг сидел в конторе шерифа и рассказывал свою историю в третий раз.
— Это заговор, — устало произнес он. — Не понимаю, кто его затеял, но вы все в нем участвуете.
Ни шериф, ни его помощник, ни репортер местной газеты не рассмеялись, но Беннинг заметил насмешливый блеск в их глазах. Шериф спокойно спросил:
— Значит, вы обвиняете всех жителей Гринвилла в том, что они умышленно фальсифицировали записи в архиве? Серьезное дело! И зачем, по-вашему, нам это нужно?
Беннинг почувствовал внезапный приступ тошноты. Он знал, что находится в здравом рассудке, однако все события этого дня вдруг показались ему бессмысленным кошмаром.
— Не представляю причины. Зачем? Почему вы хотите лишить меня прошлого? — Он потряс головой. — Не знаю… Но я уверен, что старик Уоллейс мне лгал. Может быть, за всем стоит именно он.