Кровавые Горгоны

Зу Генри

Во время Войны Сети Гаммадин почувствовал, что Мономах окружен и выслал подкрепления, несмотря на то, что они находились в двух разных звездных системах. Словно братья-близнецы они сражались на протяжении четырех столетий, пока Мономах не разгневал богов, превратившись в чудовище. Поговаривали, что Гаммадин был необычайно возмущен поступками Мономаха и лично казнил его, что причинило ему значительную физическую боль.

До сегодняшнего момента Гаммадин был настолько силен, и как воин и как адепт Темных сил, что обычный кандидат не смог бы стать его кровником. Последовавшие за Мономахом кандидаты погибали, когда кровь Гаммадина проникала в их тела. Ритуалы Связывания были опасны по причине травматического

шока от операции и нестабильности демонических духов. Хотя Гаммадин и обладал огромным опытом, он не мог поделиться им, и дюжина кандидатов или сошла с ума или погибла во время трансплантации и извлечения органов.

Это было до появления Сабтаха, кандидата с равнин Симеона, чья связь с Гаммадином должна была пройти успешно. Кандидат выдержал месяцы мучений на операционном столе, его тело испытало шок во время процесса привязывания жидкой части лимфы, и, в конце концов, он стал кровником великого Гаммадина. За три тысячи шестьсот пятьдесят один год Сабтах Старейший стал братом Гаммадина, сделавшись сильнее и мудрее благодаря их связи. А теперь Гаммадин был мертв.

Лабиринт Зала войны, отдельной секции корабля площадью в шестьдесят гектаров с боевыми сооружениями, установленными под палубами двигателя «Рожденного в котле», был заполнен трупами.

Узкие склепы плавно переходили в кладбища костей так называемой «тренировочной добычи». Эти кости образовывали решетки, а черепа были частью небольших пирамид. Даже пол был белый от костного порошка. Каждый раз жертву выпускали в лабиринт, и Кровавые Горгоны, настигнув добычу, погребали ее там же, где и убили.

– Двигайся влево. Добыча слева на тридцать градусов, – прошептал по воксу Саргаул.

Но Варсаве не нужно было ничего говорить. Он смог оценить обстановку по позе Саргаула, наклону его шлема и тревоге в его голосе. Сила уз была настолько сильна, что Варсава выстрелил, даже не захватив врага в целеуказатель шлема, ориентируясь лишь на предупреждение Саргаула. Болтерная очередь разорвала термаганта. Его лобная кость взорвалась, и костные пластины разлетелись в стороны. Задние выпуклые ноги твари подкосились, и ксенос рухнул на пол.

Пока существо умирало, его мускулы продолжали сокращаться, подергиваясь и сгибаясь, пока жизнь полностью не оставила тело. Счетчик убийств, установленный в коридоре, сообщил об удачном выстреле.

– Идеально, – произнес Саргаул, хлопнув Варсаву по ранцу. – Но в следующий раз не жди. Бери на мушку сразу же, как обнаружишь цель. Наша кровная связь позволяет нам эффективно убивать вместе, а не опираясь на подсказки друг другу.

Варсава кивнул в ответ. Связанный узами брат Саргаул был опытным воином со значительным послужным списком за шестидесятилетний срок службы, и хотя они были связаны кровными узами с момента, когда Варсава был еще неофитом, оба воина значительно отличались друг от друга.

Варсава был юн по меркам десантников-предателей. Его забрали из семьи, и он прошел все тесты, чтобы занять свое место в рядах неофитов. По достижении совершеннолетия его выбрали для связывания кровными узами с братом Саргаулом, и Варсава прошел ритуал трансплантации органов и крови. С того момента он участвовал только в двух крупных рейдах и дюжине небольших стычек. Также Варсава отличался и физически от своего кровного брата. Рост Саргаула составлял почти два метра пятьдесят сантиметров, в тоже время рост Варсавы не превышал двух с половиной метров в полном снаряжении, и по меркам десантников-предателей, он считался невысоким. Руки и суставы Саргаула также были длиннее, Варсава, напротив, был шире и крупнее. Хотя их различия и не были видны глазу простых смертных, которые считали Астартес одинаковыми, космический десантник сразу распознавал эти различия и использовал эти знания в бою. Эти знания являлись неотъемлемой

чертой культуры боя, и Варсава всегда чувствовал себя слабым звеном этой связи.

Они не были одинаковыми.

– Неплохо, братья, – произнес сержант Сика.

– Собраться для разбора полетов.

Шесть десантников-предателей отделения «Бешеба» присели на корточки и начали разбирать тренировочные упражнения, начиная с построений при передвижении и положений для стрельбы, заканчивая определенными деталями физиологии ксеноса и предположениями по теории сообщения.

Пока самый младший из них, Варсава, делал записи на информационном планшете, остальные бойцы, более уверенные в своем опыте, слушали. Среди слушателей была пара Гадия и Цитона, безудержных бойцов, сражавшихся без шлемов. Их лица украшали шрамы, оставленные ножами. Был и строгий сержант Сика, водрузивший цепную секиру на свои плечи. Перед ним сидел его кровник Баэл-Шура, клацая своей челюстью, аугментической заменой, намеренно покрытой зазубринами.

Этот ужасный протез превращал лицо Баэл-Шуры в мрачную гримасу.

Добив свою последнюю жертву, шесть членов отделения «Бешеба», направились по коридору к выходам из тренировочных клеток. Они следовали по следам трупов, остаткам тех, кого они убили сегодня. У многих жертв присутствовали органы тиранидов, также встречались и остатки более мелких жилистых существ, выпущенных из загона. Недавно орден доставил большое количество таких существ, купленных у надсмотрщиков за рабами-ксеносами на мирах Окраины Разлома, и похоже, что все последние тренировки проходили с участием тиранидов.

На самом деле Варсаве было скучно убивать подобных тварей. Поначалу это было интересным занятием. Они прыгали и скакали, несмотря на искусственно созданную гравитацию на корабле, носясь по вертикальным стенам и вдоль кают, словно бумажный мусор, разлетавшийся под действием вентиляционной трубы.

Но Варсаве потребовалось совсем немного времени, чтобы запомнить их способы передвижения и приспособиться к стрельбе по ним. Вскоре стрельба по ксеносам превратилась в рутину, став обычным расчетом траекторий движения, отложившимся в мускульной памяти Варсавы в ходе постоянных тренировок. Следы от трупов растягивались на километры. Зал войны должен был быть огромным, чтобы удовлетворять все нужды Кровавых Горгон. Только в этих туннелях Кровавые Горгоны могли имитировать убийственную клаустрофобию во время абордажных операций.

Система концентрических коридоров, опасных ям и тупиков была идеальной имитацией обстановки при абордаже. Лабиринты были настолько огромны, что рабы могли прятаться в них дни и даже месяцы, пока Кровавые Горгоны не находили их. Периодически рабам предоставляли оружие и провизию, чтобы они могли имитировать действия противника. Даже умным рабам не удалось продержаться достаточно долго на грибах и конденсатах. Часто они объединялись в группы, чтобы выжить, оставляя за собой остатки еды, лоскуты одежды и другой мусор. Некоторые теряли последние остатки человечности и становились каннибалами. Люди и орки чаще всего впадали в это состояние, бродя по лабиринту в составе банд, вызывавших отвращение.

Варсава шел впереди, когда снова раздался вой сирен, не предвещая ничего хорошего. В коридорах было темно, пористый гранит вдоль стен, казалось, поглощал свет также как и кровь. Активировав опцию видения в плохо освященных помещениях, Варсава аккуратно двигался вперед, держа перед собой цепной меч. Не утихающий звон колокола перерос в громкий лязгающий звук. Варсава понял, что это уже не вой сирен, оповещающий об окончании тренировок. Где-то глубоко в главном храме звучал призыв к общему сбору. Варсава не знал, что случилось, но разделял опасения Саргаула. Этот колокол звонил только в случае масштабной войны или большой катастрофы.