Кровавые узы
Шрифт:
— Зуб за зуб. Я собираюсь убить ваше маленькое чудовище.
— Зачем беспокоиться? Все кончено.
— Не совсем. Если я не могу получить Бишопа…
Его рука немного переместилась, нацелив оружие прямо на Миранду. В ответ она инстинктивно отпрыгнула в сторону и упала на бок.
Грохот винтовки прозвучал практически одновременно с хлопком пистолета Скэнлона. Миранда увидела, как взорвалась его голова, увидела, как он опрокидывается и падает на тротуар, все еще прижимая к себе безвольное тело Руби. Она вскочила на
— Руби? Руби?
Насколько она могла судить, ран на ней не было.
Казалось, время резко замедлилось. Миранда смутно осознавала, что от гостиницы к ней мчится Холлис, отдаленно слышала топот бегущих ног и голоса, но видела лишь бледное лицо Руби.
Затем глаза девочки распахнулись, и она прошептала:
— Он… своего рода… выстрелил в меня. Все хорошо. Я… знала, что я… пешка. Должна… быть…принесена в жертву… чтобы победить. Я не могла… скрывать Бишопа… и себя тоже… Скажи Гелену… не его вина. Не расстраивайся…
Последний вздох слетел с губ, и ее голова склонилась на бок.
Миранда ощутила волну боли и подумала, что этого недостаточно, никакая боль не может искупить потерю ребенка.
— Холлис… помоги ей. Помоги Руби.
Холлис потянулась к девочке, аккуратно взяла ее из рук Миранды — а затем передала ее еще кому-то. Она говорила, но в ее словах не было смысла.
— Миранда, откинься. Легче. Позволь Гейбу помочь тебе. Господи, снимите с нее бронежилет…
— О чем ты говоришь? Я не…
И в этот момент подбежал Бишоп — его лицо было пепельно-серым. Он уронил винтовку, опустился на колени рядом с Мирандой и стал баюкать ее голову.
— Миранда…
Она посмотрела на него, желая убедить, что с ней все в порядке, но затем ощутила еще один приступ острой боли — на этот раз глубоко в животе. И поняла, что происходит. Что уже произошло.
— Нет, — прошептала она. — О, Боже… Ной, мне жаль…
А затем опустилась белая пелена, и Миранда погрузилась в тишину.
— Холлис… помоги ей, пожалуйста. — Голос Бишопа был хриплым.
Как только сняли бронежилет, Холлис положила обе руки на рану от пули в округлившемся животе Миранды. Несколько минут она сидела неподвижно, закрыв глаза, затем потрясенно взглянула на Бишопа.
— Черт. Я не могу… Бишоп, я не могу спасти его. Ребенка. Он уже ушел.
Он на мгновение прикрыл глаза, затем судорожно кивнул.
— Знаю. Просто… помоги Миранде.
Холлис кивнула в ответ и снова закрыла глаза, чтобы сконцентрироваться и собрать всю имеющуюся внутри нее энергию, и направить ее на исцеление…
— Чувствуешь себя лучше? — спросил Риз, садясь рядом с Холлис на большой диван в холле гостиницы.
— Энергия понемногу возвращается. Но медленно. Я в порядке. Все еще беспокоюсь
— Нет, не должна. Ты должна оставаться здесь и восстанавливать свои силы. Кроме того, думаю, мы все знаем, что сейчас Бишопу и Миранде лучше побыть одним. Они скорбят.
— Да. Да, конечно. Я слышала слова врача, что Миранда была как минимум на пятом месяце. Это не было заметно.
— Это все ее свободные свитера. И бронежилет специально был сделан чуть длинней спереди.
— Ее не должно было быть здесь.
— Вероятно, нет. Но они все время просчитывают возможный риск, эти двое. Умерло очень много людей, и они чувствовали ответственность. Они знали, что тела были приманкой, чтобы заманить в ловушку Бишопа и ООП. И не могли уйти. Убийства не прекратились бы, если бы мы их не остановили.
Холлис медленно кивнула.
— Я знаю, что они лучше всего работают как команда. И знаю, что они взвешивают риски. И они взяли на себя этот риск. И все же… Я жалею, что не смогла сделать для них больше.
— Холлис, вероятно ты спасла Миранде жизнь. Ты сделала так, что однажды она вероятно вновь забеременеет. Но ты не могла спасти ребенка. Пуля причинила слишком большой вред. Он уже был мертв.
— Я знаю, знаю. Просто… Мне жаль их. Потерять собственного ребенка и Руби — не знаю, простит ли себя Бишоп когда-нибудь.
— Они сделали все что могли, чтобы обезопасить Миранду. Бронежилет должен был ее защитить. И вероятно сделал бы это, если бы она не бросилась в сторону. Подготовка и инстинкты на этот раз ее подвели. А Руби… Что ж, может Бишопу и не должен прощать себя за это.
Холлис посмотрела на него.
— Ты действительно так думаешь?
Демарко помедлил, затем покачал головой.
— Я не знаю. Как и не знаю, станет ли Гелен когда-нибудь прежним, после того, как обнаружил, что братья из ада использовали его как подзорную трубу.
Холлис вздрогнула.
— Да, это жестко. То есть я рада, что в команде нет предателя, но обнаружить, что у тебя есть… было три старших брата с серьезными умственными отклонениями, и так достаточно травматично. А уж узнать, что тебя использовали для шпионажа за твоей же командой. И в завершение быть застреленным большим братом Нейлом. Это уже перебор.
— Да. Семья.
Холлис снова посмотрела на Демарко, пытаясь определить, что это — сарказм или констатация факта. Она прочистила горло.
— Хм… послушай.
— Да?
— Я смутно приминаю, как прошлой ночью в больнице говорила… какие-то действительно странные вещи. Я была такой уставшей. После того как исцелила Дайану.
Демарко поднял бровь и посмотрел на нее.
— Я не припоминаю ничего странного.
— Нет?
— Нет.
Холлис почувствовала облегчение. Огромное облегчение, хотя некоторые сомнения у нее все-таки остались. Я спрошу Дайану. Или нет.